ризу и стоящим у подножия маяка. Проведи он в этой должности в общей сложности лет пятнадцать – получит кардинала, одну из ключевых званий в самом Соборе, а там уже и до папы недалеко.

Простой человек и помыслить не мог, чего еще хотеть в столь высоком положении, но архиепископа и ему равных одолевали неведомые простому люду заботы. Несмотря на нестарый по здешним меркам возраст, его худое до изможденности лицо, изборожденное глубокими морщинами, и усталые запавшие глаза указывали на множество пережитых потрясений. Но все же, несмотря ни на что, глаза эти горели неугасимым огнем, и каждый встретившийся с ними взглядом чувствовал его жар.

Сжив губы и скрывая за непроницаемым выражением лица такое же смятение, что терзало сейчас большинство ауинской знати, Вуд вглядывался вдаль и напряженно думал.

Зверолюды не унимаются, ведут из Токвинина подковерную борьбу, и наверняка с поддержки Храма Земли, – заключил он наконец.

С выстроенного на самом высоком холме маяка открывался отличный вид на порт. Так и снующие туда-сюда корабли всех форм и размеров оставляли за собой бурлящем хвосты следов, а их мачты, касаясь самих облаков, сгоняли их в причудливые узоры. Опытные мореходы уверенно прокладывали себе маршрут, спеша в очередное плавание: Ампер Сеале процветал и бурлил.

Эта бесконечная круговерть товаров, богатств и тщеславия, но когда ты архиепископ, а тиара твоя выше тех самых облаков, зрелище уже не впечатляет.

Ауин оказался на передовой нашего противостояния с Храмом Земли, и нельзя допустить, чтобы гражданская война здесь затянулась. У нас не так много времени.

Его спутник и хороший друг дьякон Икан согласно кивнул. Даже не будучи уроженцами Ауина, за долгие годы службы в Ампер Сеале эти двое успели прекрасно изучить королевство.

И все же, несмотря на признаки активности, я склоняюсь к тому, что зверолюды-львы не станут атаковать границы раньше следующего года. В прошлом году урожай вышел скудный, так что Храм Земли не станет действовать поспешно.

Знаешь, сколько ему лет, и сколько он пережил? – покосился Вуд на спутника.

Мигом поняв, о чем тот, Икан поднял голову, разглядывая возвышающийся над ними маяк. С самого момента постройки, как только король Эрик основал в простой торговой гавани порт, тот стал символом Ампер Сеале. Именно этот маяк указывал путь к победе объединенным силам армии Эрика и Собора Святого Пламени, раз за разом приветствуя победителей, и постепенно превратился в глазах людей в символ всего королевства.

К сожалению, первый маяк пострадал от пожара, и вместе с ним ушла и его история, и легендарный статус. Да, все отстроили как было, но все же наш маяк, столп света в непроглядной тьме, уже не тот, что прежде.

Понял Икан и скрытый в словах друга намек: тот восхищался благородством и верности традициям принцессы, но славная история осталась в истории, а им надо жить настоящим.

Это королевство – что тот маяк. Многолетнюю славную историю обесценили, похоронили бесславные потомки героев-основателей. Осталась лишь пустая оболочка, ничего не значащий символ. Этому королевству нужно вновь обрести свой путь, понять, как стать чем-то стоящим… достойным.

Понимаю, Ваша светлость, – скромно склонился Икан, соглашаясь.

Архиепископ кивнул. Собор Святого Пламени на протяжении всей своей истории поступал по справедливости, крайне редко вмешиваясь в конфликты между королевствами, и благодаря этому сохранил непререкаемый авторитет. Вуд ценил верность Икана и его неуклонное следование принципам Собора, но понимал, что нынешняя политическая ситуация затронет всех. Рано или поздно незапятнанных не останется, но нельзя раньше времени поощрять стремление помощника вмешаться в ауинскую политику и примкнуть к принцессе.

Обернувшись на городские улицы, Вуд сосредоточился на центре мегаполиса. Оттуда во все стороны разбегалась, скрываясь в тумане, бесконечная паутина улиц, но самым выдающимся зданием оставался собор.

Внезапно в памяти всплыла, заставив досадливо покачать головой, мольба Магадал о помощи и его ответ:

«Это попросту невозможно. Собор Святого Пламени никогда не примет чью-то сторону. Папа даже не станет торопиться с реакцией», – сказал он тогда, с трудом сохранив лицо и борясь с желанием поддержать княжну.

На маяке зазвонили огромные бронзовые колокола, и звон их разнесся на полгорода. Задрожала земля, заплясал песок и гравий

Вуд с Иканом одновременно подняли взгляды вверх, а сразу после – перевели их на порт. Таким звоном сопровождалось прибытие в порт следующей партии кораблей.

Смотрите-ка: корабль из Рубика, – тут же узнал Икан флаг на трехмачтовом фрегате.

Скоро сезон ветров, и южные маршруты навигации окажутся перекрыты. Наверное, это последний корабль оттуда: любые, что выйдут позже, сгинут в море, – пригляделся к кораблю Вуд.

Простолюдинов ослепила жажда денег: они не понимают, что добро – дело наживное, и никакие материальные блага не стоят их жизни, – вздохнул Икан.

Но архиепископ лишь покачал головой и ответил цитатой Хайзена Первого, печально известного как Король-торговец:

«Без благ земных жизни не будет».

Юнон Офарис

Пока два сановника обсуждали дела мирские на маяке, чиновники в Ампер Сеале были в них погружены, а точнее – завалены до состояния полного хаоса, особенно те, что рангом пониже.

Руководил хаосом в порту ныне состоящий в должности виде-управляющего порта Юнон Офарис, потомок дворянского рода средней руки, привыкший во всем полагаться на связи родителей.

С момента его назначения на эту должность не прошло и недели, а сыпавшиеся с самого утра новости уже заставили захотеть бросить форменную остроконечную шапку на пол, растоптать, а после – сбежать куда подальше.

Чтооооооо? Фариан, жалкое ты создание, что я тебе вчера говорил?! Посмеешь еще раз напиться и начать творить непойми что – мигом вышвырну вон, и плевать я хотел, кто твой папаша! – заорал он наконец в кристалл-передатчик у себя в руке, едва сдерживаясь, чтобы не размозжить драгоценное устройство об стену, – не смей меня за дурака держать!!

Нет, я всю правду говорю! – раздался в ответ голос закадычного приятеля. На самом деле этих двоих связывала многолетняя дружба, буквально с пеленок. В отличие от Юнона, которого можно было с натяжкой назвать ответственным, Фариана был, прямо скажем, ненадежным выпивохой и бабником, и постоянно влипал в разные неприятности. И все же Юнон терпел его присутствие, ценя старую дружбу, почти братство.

В этот раз могло статься, что Фариан не шутил: звучал он до крайности испуганно, и иногда даже всхлипывал.

Юнон, Матерью Маршой тебе клянусь, не даст соврать: я видел морского бегемота! Ну, конечно, если та пиратка с его татуировкой на заднице не соврала, что это он…