докажет, что золотых монет в трюме не было?

Пленение капитана пошло вразрез с планом, и это значит, что прижать Медведя мы сможем. Но… нужно ли? Лучник придёт к Медведю с новостями, а Медведь понесёт новости дальше, и именно его мы можем попытаться убедить молчать. Только… можем ли? На мгновение на меня накатывает чувство полнейшей беспомощности. Я отчётливо понимаю, что в столице вот-вот поднимется волна, которая обрушится на графство.

Гарет изображает столб, и всё, на что его хватает, это отослать гнома и тихо предложить:

— Давай потратим одну из оставшихся слёз на аренду дома? Только в другом мире ты будешь в безопасности.

Бежать, когда ещё ничего не случилось? Бросить графство?! Я открываю рот, чтобы горячо возразить, но не произношу ни слова. Сгоряча я могла бы только обрушить на мужа упрёки, прозвучавшие бы ничем иным, как обвинениями в трусости, но Гарет не трусит. Он хочет, чтобы я была вне досягаемости для император. Тем более я подозреваю, что уже в положении…

— За час ничего не случится, — твёрдо произношу я. — Даже если лучник побежит прямиком к императору, за час ничего не случится.

— Почему именно час?

— Гарет, я думаю, часа достаточно, чтобы ты ответил мне на один вопрос. Почему ты думаешь, что в другом мире мне вдруг будет безопасно?

— Что?

— Почему ты думаешь, что оказавшись одна в чужом мире, законов которого я не знаю, я вдруг справлюсь? Благодаря господыне Оти мы получили новую жизнь, но лично я уверена, что для господыни мы вложение в будущее. В конечном счёте её интерес это слёзы солнца. Разве не так? Поняв, что я бесполезна, что она сделает? Поможет? Да?

— Нет…

— Так стоит ли бежать сломя голову? Если и бежать, то продуманно. У нас есть время подготовиться. И… спасибо.

— За что? — удивляется Гарет.

— За то, что в первую очередь подумал обо мне, — я отворачиваюсь и окликаю. — Мастер Горш!

— Госпожа?

— Мы можем действовать быстрее?

— Как прикажете, госпожа.

— Гарет?

На его лице вдруг появляется выражение лёгкого смущения, он пожимает плечами и предлагает:

— Дани, сперва позавтракаем?

Ох, действительно. Появление корабля застало нас врасплох, и мы зачем-то вышли встречать неповоротливую посудину. Точнее, я понимаю, почему Гарету было важно выйти навстречу кораблю. Слёзы солнца, доставшиеся нам от деда Даниэллы, наша большая удача и — глупо отрицать — моя победа, потому что именно я настояла на том, чтобы забрать наследство. Золото, доставленное кораблём, стало бы победой Гарета. Но… не стало.

Гарет распоряжается по поводу завтрака — нам подадут его сюда же, в здание портовой администрации, затем мы поговорим с первыми поселенцами, а затем продолжим открывать ларец за ларцом.

Император желал поставить финальную точку в истории угасающего рода. Однако… Ледяной пустырь расцвел.

Мои размышления прерывает звонкий девичий голос:

— Завтрак для графа и графини!

Гарет галантно провожает меня к столу, отодвигает для меня стул и помогает сесть, и только после этого занимает место через угол спиной к окну, лицом к двери. Девушка ярко улыбается, расставляет тарелки:

— Для меня большая честь, — щебечет она, ярко улыбаясь. — Господин, госпожа, простите, завтрак скромный.

— Зато сытный, — перед её улыбкой устоять невозможно.

Нам подают кашу с ломтиками сушёного мяса на первое и что-то совсем непонятное на второе. Выглядит как половинки кокоса, только не круглого, а овального и наполненного кремообразной мякотью.

— Господин, госпожа! Приятного аппетита! — девушка разливает по чашкам отвар и уходит.

— Мне показалось, или у неё из-под юбки выглядывал кончик хвоста?

— Я знал, что супружеская жизнь нескучная, но, чтобы настолько…

— Угу.

В окно мне видно, как, пока мы завтракаем, у администрации собираются горожане.

Удобно, что городок небольшой, как на ладони. Фактически, это просто поселение при дворце, большие города дальше и пока что пустуют, но это ненадолго.

Кашу, из-за мяса, показавшуюся слишком солёной, я неожиданно для себя съедаю полностью. Лже-кокос удивляет сладковато-кислым очень нежным вкусом. С чашкой отвара я… — да, графине не к лицу, но я позволяю себе вольность — пересаживаюсь на широкий подоконник. Гарет, оценив мой манёвр, только хмыкает.

Я смотрю на него. Его весёлость какая-то…. показушная. В глубине глаз притаился мрак. И я понимаю, что не знаю, как поддержать Гарета, как пробиться сквозь маску спокойствия и затронуть настоящие чувства. Да и нужно ли лезть в душу? Возможно, Гарету будет легче, если он справится сам?

Отвернувшись от стола, я смотрю в окно. Людей всё больше. Хотя, правильнее, наверное, называть горожан не людьми, а как-то иначе, потому что половина, если не больше — это представители иных рас или смески.

Горожане терпеливо ждут.

Увлечённая наблюдением за улицами, я не замечаю, как Гарет допивает отвар и, поднявшись из-за стола, делает шаг ко мне. Его рука ложится мне на талию. Гарет целует меня в висок, и на миг мы смотрим друг на друга… как влюблённые подростки. Чувствую себя глупо, а сердце переполняет восторг и счастье.

Гарет подаёт мне руку, помогает спрыгнуть с подоконника.

— Сперва мы выйдем на балкон, — решает Гарет.

— Зачем? — удивляюсь я. Мы же всю толпу видели через окно.

— Чтобы поприветствовать разом всех. Горожане имеют право видеть своих… правителей.

Да уж, звучит пафосно, но ведь правдиво. Я подхватываю Гарета под руку, и мы выходим в коридор за то время, пока мы завтракали, превращённый гномом во временный кабинет. Казначею даже стол откуда-то притащили. Он ухитряется раздавать устные приказы, гонять костяшки счёт и быстро-быстро записывать результаты, причём в две разные тетради, а параллельно на отдельном листочке рисовать какую-то схему.

Впечатляет.

Гном прерывается, встречает нас поклоном:

— Господин, госпожа, зал на первом этаже подготовлен.

— Благодарю, — кивает Гарет. — Сперва мы увидим всех.

Ещё один поклон от гнома, и Гарет уводит меня на балкон.

На улице нас замечают сразу, однако не сразу понимаю, кто мы. Первые взгляды недоумённые, но Гарет поднимает руку, и раздаются первые выкрики. Оставаясь на шаг позади, я тоже поднимаю руку.

— Да здравствуют господин и госпожа Оттон!

— Тысячи дет жизней господину и господыне Оттон! — одно из обращений режет слух.

— Слава Оттон!

Я не знаю сколько нужно стоять на балконе. По ощущениям мы машем минут десять. С непривычки рука устаёт и грозит отвалиться, но мы продолжаем стоять.