В уголке губ остался чувственный поцелуй, от которого пальчики на ногах поджались.

— Анализирую, делаю выводы… Пока ты бессмысленно пытаешься от меня убегать.

— Ты упираешься мне в бедро, — выдохнула рвано.

Я не успеваю следить за всеми его частями тела! В частности руку, пробравшуюся к намокшим трусам, как-то пропустила…

— Это не бессмысленно, я не строю иллюзий, Макс, — скатилась до шепота, закусывая губу.

Горячие пальцы и горящий взгляд способны меня расплавить. Мне достает мужества это признать.

— Рассказывай, — строго припечатал Малин, расстегивая рубашку на мне одной рукой.

Вторая продолжала погружать мозг в туман, а тело — в удовольствие.

Что ему рассказать?.. Иллюзии?

От губ на соске выгнула спину, пропуская жесткие волосы между пальцев.

Макс неторопливыми поцелуями спустился ниже, одним движением оставил меня без белья.

— Рассказывай, — повторил с нажимом, вынуждая смотреть в бледно-желтые глаза.

Все-таки есть что-то невероятно волнующее, когда лицо шикарного мужчины оказывается между ног.

Закусила палец, чтобы заглушить стон.

Проклятье… Я пары слов связать не смогу, не то что разразиться длинной речью.

— Макс…

Все, что смогла прошептать под натиском его губ… языка…

Несколько рваных стонов подряд наверняка услышали за стенкой, но стыдиться этого некогда.

— Не то, — усмехнулся Малин, по нежной коже побежали мурашки. — Хотя как ты стонешь мое имя мне нравится.

— Можно… не болтать?

Умелое движение языка в такт с пальцами выбили все секундное недовольство.

— Нельзя, у нас идеальный момент для душераздирающей беседы.

Да он издевается… Издевается же?

Сжала его волосы в кулак, от приятной, заполняющей волны по телу. Желание чувствовать больше, ощущать Макса всего, целиком, погребло под собой.

Прежде такого не было…

Неясная мысль мелькнула на задворках, подсказывая…

Неконтролируемый громкий стон сорвался с губ.

Черт…

— Нас услышит весь корпус, — довольно хмыкнул Макс.

Мне кажется или его это вовсе не смущает?

Подалась навстречу пальцам, языку, поглощенная нарастающими ощущениями. Лишь бы не останавливался, лишь бы… был рядом.

Распахнула веки, уставилась в белый потолок, потеряв связь с телом.

Что я… о чем я подумала?

О чем… проклятье! Чтобы был рядом?

— … слышишь меня? — улыбка чувствовалась в голосе, вернувшем меня из странного ступора.

Ощущения немного ослабли, пик остался где-то впереди, а я будто откатилась назад.

Макс о чем-то говорил, а я не слышала.

— Что? — облизнула губы от плотно обосновавшейся в животе истомы.

— Что тебе мешает?

Закусила губу от очередного стона. Яркость вернулась, добавив новых красок.

— Ты — выдала на выдохе. — Не даешь мне кончить.

— Да, — бессовестно согласился Макс, — только я не об этом.

Очередной откат назад с привкусом разочарования и желание убить одного несносного… столичного.

— Я уже все тебе сказала. Все! В прошлый раз.

Сладостные ощущения вернулись болезненно остро, словно их долгое время держали в заперти и вдруг выпустили на волю.

Если он остановится…

Если только попробует…

Моя месть будет жестока.

Подалась бедрами, следуя за его языком.

По белому потолку пробежали несколько ярких кругов. Задрожала, удерживаемая Малиным, с десятком мелких сокращений в ногах. Тепло пушистым пледом укутало с головой, захотелось прижаться к Максу и полежать еще часок-другой.

Малин осторожно навалился сверху, опираясь на локти.

— Пока в твоих глазах блестит оргазм, я скажу, а ты послушаешь.

Возразить может и хотелось, но точно не моглось.

— Ты подашь заявку на рассмотрение Правителями твоего статуса.

Вяло мотнула головой, смотря в серьезные бледно-желтые глаза.

— Да, Карина. Подашь. Если откажут, решишь: доучиваться или отчисляться. С последним проблем нет, я заплачу. Захочешь доучиться — не вопрос. Жить будем вместе, в универ буду тебя возить, закончишь — уедем. Я за это время подготовлю нам… наименее болезненный отъезд.

Последнее далось Максу слишком напряженно. Он шумно выдохнул, и даже улыбнулся.

— Твой укус на моей шее не просто так красуется. Я не собираюсь тебя отпускать, смирись с этим. Я даже готов разрешить твоей суке навещать нас два раза в неделю и один раз по праздникам.

Это прозвучало так забавно, что я… засмеялась. Просто, открыто, со странной внутренней легкостью.

Хочется бороться дальше, а вроде и незачем. Такое необычное чувство. Необъяснимое. Я словно стала пушинкой, скользящей по ветру.

— Надеюсь, это слезы радости, — пробормотал Макс.

Большие пальцы с обеих сторон погладили щеки, растирая влагу.

Закусила губу, продолжая посмеиваться.

То ли истерика, то ли радость освобождения. Черт знает.

— Поцелуешь или нет? — повторила вчерашний вопрос, надавливая ногтями на лопатки.

Что-то незримо переменилось во взгляде напротив.

Макс явно не ожидал такой реакции. Я и сама… удивлена.

От жадного поцелуя затрепетала внутри. Захотелось раствориться в Малине, и все равно на задворках сознания зудела мысль, что не стоит этого делать.

Почему нет? И следом иной вопрос: почему "да"?

Одна сложность вытекала из другой, пока я плавилась под руками Макса, не в состоянии отключить голову.

Не получается. Даже когда все стягивает и ноет от желания, мозг не дремлет.

Как его заткнуть? Как вообще примирить две части: которая хочет Макса и другая, которая стремится убежать?

Разочарованный и немного раздраженный стон прозвучал ровно в момент короткого звукового сигнала за головой.

Макс неохотно разорвал поцелуй, вытянул руку.

Запрокинула голову посмотреть, куда направлен его взгляд.

Малин был поглощен планшетом. Между бровей залегла складка. Провела по ней пальцем.

Макс улыбнулся, бросил на меня хитрый взгляд, но снова посмотрев на экран вернулся серьезный Малин.

— Что там?

— Кристмал пишет, у него для меня есть нечто любопытное… Связанное с моей кровью. Предлагает встретиться.

После истории со Скамом имя сумасшедшего ученого звучит пугающе.

Черт. Макс ведь из-за меня сдал ему кровь. Зачем он это сделал? Он ведь знал о Кристмале больше меня, мог отказаться. Я бы ему выклевала мозг, но, по крайней мере, кровь бы ученый не получил.

— Может… не стоит?

Мне не нравится чувствовать себя виноватой. Я не хочу нести ответственность за события, на которые я косвенно повлияла.

— Беспокоишься за меня? — Макс вновь навалился на меня, подминая под себя.

За него? Или за свой моральный компас?

Не знаю. Нет ответа. Но мне бы не хотелось видеть, например, боль в бледно-желтых глазах. И признавать это вслух тоже не хочется.

— Это твоя кровь, тебе решать, — уклонилась от прямого ответа, покусывая губу.

— Да, но я спросил не об этом, — усмехнулся Макс.

Сдержанный поцелуй оставил свербящее ощущение недосказанности… незаконченности.

— У нас десять минут, чтобы добраться до столовой до конца завтрака.

Малин неохотно поднялся, растер лицо ладонями. Неусыпно напряженная часть тела приковала внимание к себе.

Неконтролируемо облизнулась, помня его вкус.

М-м да, надо