арку, затем, тремя этажами выше, мы свернули в прихожую с газовым освещением, ведущую к гостевым покоям. Как и весь дворец, этот проход был оформлен элегантными закруглёнными линиями, и больше походил на трахею, нежели на испещрённый дверьми коридор. Я знал, что и сами комнаты окажутся такими же – внутренними органами, населёнными обитателями Фаэруна, красивыми, успешными и могущественными; а ещё спящими, кормящимися и испражняющимися, точно мухи внутри трупа.

Красивыми, успешными и могущественными… Тогда, пролетая через сердце бури над семнадцатью луковицами-куполами дворца, я осознал, насколько далеко я буду вне своей стихии. Впрочем, мухи обычно не возражают, когда муравей отгрызает для себя кусочек плоти.

- Вуаля! – воскликнула хозяйка, резко остановившись. Судя по всему, этот возглас заставил окаймлённую серебром дверь приглашающе распахнуться. Открывшая взору комната оказалась просто немыслимой.

В отличие от холодного и застывшего холла, это место было таким же тёплым, мягким и красным, как драконье сердце. Прямо за дверью начинался обнесённый перилами спуск к утопленной в пол гостиной, ограниченной задрапированными бархатом стенами. В одной стене располагался ярко полыхавший камин, а напротив – пузырящаяся ванна, такая большая, что в ней можно было бы выкупать сразу двух боевых лошадей. Через открытую дверь в дальней стене я смог разглядеть кровать с вельветовым покрывалом – эти же два скакуна могли запросто на ней уместиться; а в ещё одной комнате стоял стол, за которым – пока животные спят – смогли бы играть в покер их рыцари, с вассалами, оруженосцами и парочкой менестрелей в придачу. Просторное окно со свинцовыми ставнями открывало вид на щёлкающие зубы снежной непогоды.

- Это для меня? – невинно поинтересовался я, хотя, по правде говоря, мне не пришлось так уж притворяться по поводу своего восторга.

- Для тебя, Болтон Куэйд, - она начала спускаться, а я не знал, куда пристроить взгляд – на парчовые кресла, на яркий канделябр, на бахрому портьер или всё-таки на эти виляющие бёдра.

Запинаясь, я двинулся следом.

- Я привык к Портовому району, и такой уличный пройдоха, как я…

Красотка развернулась и приложила палец к моим губам, прервав на полуслове:

- Если ты хотя бы наполовину такой пройдоха, как я думаю, то ты достоин и этой комнаты, и много большего.

Слова, глаза и касание – и вот уже магия этого места не кажется такой удивительной; всего лишь продолжение этой женщины, лучащейся силой.

- Ты должен оценить этот вид, - она оторвала перст от моих губ и, точно школьница, схватила и потащила меня за собой.

Я кивнул и, после нескольких спотыкающихся шагов – оценил. В окне я увидел её дворец, запорошённый снегом, и, словно заточённая в камень луна, испускающий холодное голубое сияние. Башни, окутанные непогодой, стояли истуканами, бесстрашными и чуждыми этому месту, а внешняя стена вся обросла сосульками; однако во внутреннем дворе было тепло, светло и… песочно?

В этот раз я не смог сдержать изумлённый возглас. Посреди камней и снега леди разбила сад.  С такой высоты пальмы казались папоротниками, а зеленеющие охапки чультских цветов – полем клевера. А в середине сада извивалась лагуна, окружённая песчаными пляжами; тут и там над ней раскинулись пешеходные мостики, множество тропинок и скамеек были рассыпаны по берегам и наводнены людьми – столь красивыми, могущественными и богатыми, что они казались волшебными созданиями, скользящими над песком, не оставляя следов.

Я хотел было что-нибудь сказать – даже не зная пока, что именно – и понял, что не могу, потому что не дышал последние несколько мгновений, а может, и минут. Но слова мне были и не нужны – Оливия говорила за нас обоих.

- Ты ещё даже не выбил холод из своих костей. Смотри, как дрожишь, – она обращалась ко мне, словно не в меру заботливая мать – к ребёнку. Какая-то часть моего сознания отметила, что женщина начала стягивать грубую накидку с моих плеч, проведя своей жаркой ручкой по моему обнажённому торсу. – У Болтона Куэйда ещё будет уйма времени, чтобы расставить свои ловушки и обманки. Но сперва – восстанавливающая силы ванна.

- Я…я…я… - всё, что я смог выдать, пока она вела меня к громадной купели, из которой поднимался пар. Я задрожал – от страха ли, от холода или от удовольствия – обнаружив, что полностью раздет. Я погрузился в пенистую, горячую, пузырящуюся воду. Хм. Роль совращённой невинности была нова для меня.

Она придвинулась вплотную, и вот уже моих губ касается не рука, но её собственные уста. Они казались обожжёнными; её свежее и тёплое дыхание мягко толкнулось мне в лицо, когда она отстранилась.

- По-моему, мы немного торопим события, - пробормотал я, наконец, обретя способность говорить; я заглянул в её – о да, такие зелёные – глаза. – Если одеть уличную крысу в костюм, всё что ты получишь – крысу в костюме.

- Нет, если костюм – зачарованный.

Той ночью мне приснился занятный сон. Я перевернулся на кровати, обхватив Оливию своими мускулистыми руками, в надежде почувствовать голой грудью тепло её тела – и вместо этого ощутил шероховатость чешуи самого Ксантритикуса Жадного. Закричав, я проснулся.

Когда я встал утром, она уже ушла. Я быстро оделся, натянув белую рубашку с кружевами, красный парчовый камзол, белые носки и угольно-чёрные шерстяные штаны, оставленные здесь же. Подошло идеально. Я криво ухмыльнулся – у женщины было достаточно времени, чтобы точно определить мои мерки.

Спустившись к завтраку, я увидел Оливию, окружённую гостями, восседавшую во главе стола в обеденном зале с балками под потолком. Она поприветствовала меня тем же вежливым кивком, которым приветствовала остальных опоздавших – либо она умела оставаться невозмутимой лучше, чем я, либо она близко знакомилась не только со мной, но и с остальными – как мужчинами, так и женщинами.

Завтрак был горячим и сытным – яйца и жареные грибы, торты и желе, сосиски и соусы, печенье и пироги. Всё же, даже это разнообразие меркло в сравнении с вечерним пиршеством. А, неважно. Всё лучше месива, подаваемого в Портовом районе.

Я съел слишком много – и задержался слишком надолго, всё глядя в эти зелёные глаза – учитывая, что я отвечал теперь за охрану камня. Пора было направиться в хранилище.

По пути я встретил своего помощника - до того момента знать не зная о его наличии.

- Стой, мужик. Куда это ты