Это и есть гаул? Чудовище, которое завладело Анфисой? Агата обругала себя за то, что ничего не знает о нечисти – полная профанка. Она поклялась в будущем заполнить этот пробел, благо есть, у кого учиться. Заполнит, если выберется отсюда.

Она и Викинг зашли в комнату. Девочка уставилась на них – в чёрных колодцах её глаз горели звёзды-огоньки. Кубики сами собой крутанулись в воздухе, образовав слово «уходи».

– Не гони меня, – произнесла девочка, будто сухая листва прошелестела. – Не гони… Здесь тепло и уютно, а там… там холодно и голодно… Там так одиноко. Отзови дядьку с топором, и мы сядем с тобой и поиграем. Мы будем играть в куколки. Ты любишь куколок?

Сумрак отхлынул, как по волшебству, и Агата увидела сотни лысых кукол. Они висели на стенах, словно какой-то странный декор, на потолке – уродливые куклы, помятые, с застывшими презрительными гримасами на пластмассовых лицах и с глазами навыкате.

– Прогони дядьку с топором… И мы поиграем.

Агате вдруг захотелось убежать, забиться в какой-нибудь угол. Девочка её пугала даже больше, чем в своё время Надзиратель и его псы. Это был глубинный мистический страх перед чем-то совершенно непонятным – он словно смрадная жижа стремительно заполнял разум.

– Не гони меня, – шелестела девочка. – Не гони…

Агата опомнилась – заставила себя опомниться: это чудовище! Не девочка!

– Убей! – выдавила она, выплёскивая из себя жижу страха и заменяя её злостью.

Викинг занёс для удара секиру и направился к гаулу. Девочка зашипела, детский рот вмиг превратился в какую-то бесформенную рваную дыру с тонкими иглами зубов. С невероятной скоростью девочка-монстр отскочила назад, и секира врезалась в пол, разбив в щепки доски. Тварь подпрыгнула и будто бы прилипла к потолку, сверху посыпались куклы.

Агата прильнула к стене. Викинг выдернул секиру из пола, размахнулся, нанёс удар, но сталь опять просвистела мимо цели – пронзительно вереща, девочка шарахнулась в сторону и быстро, как огромный таракан, побежала по потолку, сшибая кукол. Затем она нырнула в дверной проём, выскочив в коридор. Викинг, не мешкая, побежал следом. Агата опомнилась и тоже поспешно покинула комнату.

В конце коридора, за потоком молочного света, что-то разбухало, ширилось с влажным чавканьем и хрустом. Со стен, как осенняя листва, осыпались фотографии. Клочья паутины трепетали, словно под порывами ветра.

Сверкая глазами, Викинг решительно двинулся по коридору, а ему навстречу поползла огромная бесформенная чёрная масса. Тварь походила на сгусток грязи, в котором, как будто что-то инородное, выделялась кривая пасть с рядами зубов-игл.

Агата испытала облегчение – в таком виде гаул её устраивал больше, чем в образе девочки. Такую тварь смело можно назвать чудовищем, без смущения, а главное – со злостью. Всё встало на свои места, вернулась ясность.

Из туши гаула выползли тонкие отростки, они устремились вперёд и вмиг опутали Викинга. Он дёрнулся, напрягся, заорал яростно и разорвал путы. И сразу же обрушил секиру на чудовище. Гаул заверещал – на удивление тонко, пронзительно, будто какой-то мелкий зверёк. А Викинг, как заведённый, наносил удар за ударом. Чёрные и белёсые сгустки разлетались в разные стороны и растворялись.

Скоро верещание оборвалось. Викинг застыл в напряжённой позе, словно раздумывая: ударить ещё или хватит? И опустил секиру – бить больше не было смысла, от гаула остались лишь разрозненные рваные сгустки, которые быстро таяли в пространстве.

Агата ликовала – всё оказалось не так уж и сложно. Гаул всё-таки далеко не Надзиратель. И, слава Богу. Она подняла с пола одну из фотографий. Снимок словно бы оживал, зима становилась весной – возвращались краски, насыщенность. Лица мужчины и детей на фотографии светлели. Агата посмотрела вокруг – всё обновлялось. Рассыпалась в прах паутина, снимки наливались красками, трухлявые выбоины на бревенчатых стенах затягивались как раны. Из окон теперь струился не мертвенный молочный, а весёлый, какой-то весенний свет.

Анфиса свободна. Агата наслаждалась этими мгновениями, она чувствовала себя так, словно сдала сложный экзамен. Чёрт возьми, да ведь так и есть – экзамен сдан! То, во что хотелось верить, но не было очевидным, стало совершенно очевидным как прописная истина. И легко как-то стало от этого. И жизнь наполнилась особым смыслом. Вот он приз за сданный экзамен.

Пространство начало расползаться, и Агата теперь воспринимала это как нечто естественное. Всё заполнилось тьмой. Исчез Викинг, фотографии, стены.

Мир погас.

И засиял.

Агата вернулась в настоящую реальность. Рядом, придерживая её за предплечья, стояли Полина и Игорь Петрович.

– Всё в порядке, – успокоила она, чувствуя лёгкое головокружение. – Я в норме.

– У тебя получилось, – улыбнулась Полина.

Агата взглянула на Анфису. Женщина спала, её дыхание было ровным, лицо спокойным. Она словно помолодела лет на десять. Агата всем сердцем верила, что жизнь Анфисы теперь наладится. Муж и дети ждут её. Они всей семьёй будут устраивать праздники, ходить по магазинам, в кино. И никогда, никогда больше не поедут в Турцию.

«Я не зря родилась», – сказала себе Агата.

Когда она возвращалась к себе в комнату, ей пришла в голову мысль, что одного Викинга мало, нужен ещё воин. Сегодня же возьмёт лист ватмана, цветные карандаши и попробует создать нового воина. И она отлично знала, кто это будет. Следующая мысль родилась не столь приятной – теперь галлюцинации станут разнообразней, к Надзирателю, Колюне и псам добавятся девочка с глазами-безднами и сотня лысых кукол. Сколько времени пройдёт, прежде чем она спятит и станет вечным пассажиром дьявольской электрички? Год, два? У неё один вариант – разобраться с чёрным королём. Иначе, кранты.

Вечером она закрепила на столе норовивший свернуться в трубку лист ватмана и принялась рисовать воина. Обозначила простым карандашом силуэт, подправила ластиком огрехи. Настал черёд цветных карандашей. Агата рисовала старательно, забыв обо всём на свете, и даже не заметила, что время уже перевалило за полночь. Последние штришки – и рисунок готов. Красиво получилось. Новый воин.

Долго Агата разглядывала свою работу, смотрела на рисунок под разными углами. А потом взяла да и порвала его. Не было в этом воине того, что было в Тиранозавре и Викинге – энергетики. Красивый вышел рисунок, качественный, но безжизненный – Агата не могла это объяснить, но чувствовала на уровне подсознания. Как ни тужься, не явится такой воин на её зов, и во сне не приснится. Пустышка.

Вздохнув, она выбросила обрывки ватмана в мусорное ведро и отправилась спать, надеясь, что погода не ухудшится в ближайшие часы и электричка этой ночью промчится мимо.