Женщина кое-как поднялась, держась за живот. С ненавистью посмотрела на меня.

— Это твоя дочь? — спросил я.

— Падчерица, — процедила она сквозь зубы.

— Я вызываю полицию.

— Не надо…

— Ещё как надо. Ты же пыталась её убить.

Конечно, я не мог просто закрыть глаза на это. Если девчонка умрёт, у меня начнутся проблемы.

— Я не виновата! — запричитала женщина. — Она сама на себя руку наложила. Это не моя вина!

— Почему ты мне сразу не сказала? — спросил я, перевязывая раненую. — Бим, аптечку давай!

Бим подтащил аптечку. Я аккуратно достал нож из груди девчонки. Кровь хлынула, но тут же прижал рану.

Вытащил пузырёк с болотной жижей и размазал по ране. Слюна лягушки-кровоеда — лучшее средство для остановки кровотечения. И оно сработало на раз.

Иглы тут не помогут, слишком серьёзно всё. Пришлось использовать то, что есть. Одновременно приглядывал за этой женщиной. Кто знает, вдруг ей снова взбредёт в голову меня пырнуть?

— Она хочет подставить меня! — паниковала она. — Не вызывай полицию! Мне конец, если это сделаешь…

Я прищурился. Не было уверенности, что она не врёт.

— Ты сама себя пырнула, так?

Она замешкалась, но кивнула:

— Да.

— И что произошло? Если я узнаю, что ты что-то скрываешь, сразу полицию вызову.

— Она — моя падчерица.

— Ты мне уже говорила.

— Её отец умер десять лет назад, рак печени. Она меня всегда ненавидела, да и я её особо не жаловала. У нас было полно стычек — и больших, и мелких.

Я слушал спокойно, размышляя, врёт она или нет.

— Недавно узнала, что она связалась с хулиганами. Мы опять поругались.

Похоже, женщина терпеть не могла свою падчерицу. Да и зачем ей вообще о ней заботиться? Очевидно, она была для неё лишней обузой.

— Я запретила ей выходить из комнаты десять дней. Она сказала, что покончит с собой, если я её не выпущу. Я ответила, что мне всё равно, только не в доме пусть умирает. Потом она заперлась в своей комнате. Час назад заглянула туда и увидела, что она себя ножом ударила. Я испугалась…

— И ты тоже решила себя пырнуть?

Она кивнула:

— Я подумала, что если не раню себя, полиция решит, что это я её убила. Все ведь знают, что мы не ладили.

— Какая гениальная логика. — Я саркастично улыбнулся. — Зарезать себя, чтобы избежать обвинений?

— Я… я хотела сделать так, будто это ограбление… — пробормотала она. Кровь продолжала капать из её живота.

Молча перевернул пузырёк и протянул ей.

— Намажь этим рану.

Женщина послушно взяла бутылочку.

— Собиралась вызвать полицию, но потом вспомнила про камеры. Если они посмотрят запись, поймут, что ограбления не было. Тогда мне пришлось вызвать врача. А потом появился ты…

— А что с ней делать собиралась?

— Думала, что она мертва. Я ненавижу её, но убивать никогда не собиралась. Поверь.

— Так ты планировала избавиться от её тела?

Она снова замешкалась, но в конце концов кивнула.

— Ты говоришь, что не хотела убивать падчерицу, но меня бы точно убила.

Я поднял руку. Кровь на ней напомнила мне, что эта женщина была безумной и способной на всё.

— Мне жаль. Я могу это компенсировать. Сколько ты хочешь? — спросила она.

— Миллион, — ответил я, не моргнув.

— Ты… Это шантаж! — взревела она, глаза запылали гневом.

— Это не шантаж, это плата за лечение твоей падчерицы. К тому же, я должен отправить её в больницу, — даже не изменил выражение своего лица.

— Что… Нет, полиция сама разберется! — запротестовала она.

Если её дочь отправится в больницу с такой травмой, врачи наверняка вызовут полицию. А там, уже и полиция заинтересуется. Поэтому она никогда их не вызовет.

— Я ничего не скажу. И меня не волнует, что сделает полиция, — я был беспощаден.

Не знал, виновата ли женщина, но ясно одно — её падчерице слишком опасно оставаться с ней.

— Доктор, пожалуйста, не отправляйте её в больницу. Я обещаю, что буду обращаться с ней лучше. Обещаю! Если это всплывёт, я потеряю работу.

— И где ты работаешь? — я прищурился, полагая, что это что-то важное.

— Я ведущая новостей на телевидении. Я знаменитость… Мне нельзя скандалов! — она в панике забегала по комнате. Свою работу считала важнее падчерицы.

После короткого раздумья я сказал:

— Её нужно отправить в больницу. Это неизбежно. Но я знаю пару человек в полиции. Могу помочь, чтобы не раздувать этот случай.

Ошибка женщины могла быть серьёзной. То, что она не помогла умирающей падчерице, похоже на непредумышленное убийство. Пока девочка не умерла, с ней всё в порядке, но многое зависело от улик и отношения полиции.

Я набрал Михаила:

— Михаил, ты свободен?

— Зачем?

— У меня пациент тут…

В двух словах рассказал Михаилу, что случилось.

После паузы он спросил:

— И как ты хочешь, чтобы я это исправил?

— Пока это в рамках закона, не надо расследовать действия матери. Лучше, чтобы инцидент не стал достоянием общественности.

— А как с травмой девушки?

— Я уже оказал первую помощь, её состояние стабильное. Скорую помощь вызову, отправлю её в больницу.

— Хорошо. Я пришлю людей. Вы с этой дамой оставайтесь там.

— Окей.