– Не ожидал, что она будет в клубе.

– А еще я видела, что было до этого. – Качает головой Алина.

– Что именно? А, драку. – Улыбаюсь я, пошатываясь. – В драке он тоже хорош. Во всем хорош.

– Нет, я о том, что было до нее. Я пошла за тобой, чтобы присмотреть, и видела, как ты… целовала Витю.

– Ах, это. – Пожимаю плечами. – Импровизация.

– Мариана… – Подруге словно не хватает воздуха. – Зачем ты это сделала?

– Ну, ты же собиралась ему отомстить? Не благодари. Там столько кровищи, ух! – Я морщусь, а затем разражаюсь смехом.

– Да что с тобой?! – Вдруг вскрикивает она.

– Со мной? – Задумчиво поднимаю взгляд к черному небу. – Я, наконец-то, стала самой собой.

Мне хочется разрыдаться, но одновременно я испытываю непередаваемый кайф. Как будто я снова взяла управление своей жизнью в свои руки.

– Собой? Это кем? Эгоистичной сукой? – Восклицает Алина, отшатываясь от меня.

– А что не так? Разве я сделала тебе что-то плохое?

– Боже мой… – Подруга пятится назад, качая головой. – Я все еще люблю Витю. Неужели, ты так и не поняла?!..

Всхлипнув, она разворачивается и убегает обратно в клуб.

А я так и остаюсь стоять, окутанная вечерней прохладой и запахом духов и табака, и пытаюсь осознать то, что только что услышала.

Кажется, земля дрожит под моими ногами.

Может, я уже умерла?

Но ветер ударяет в лицо с такой силой, что тут же понимаю – жива, к сожалению. И еще как жива.

Падаю на заднее сиденье такси, закрываю дверь и называю адрес. Теперь у меня ни парня, ни лучшей подруги. Осталось покончить еще кое с чем.

* * *

– Марианочка вернулась! – Радостно щебечет Рита, встречая меня на пороге гостиной. – Кай тебя искал. Ух, ты, какая юбочка… Какая ты… нарядная сегодня. – Она оглядывает мой внешний вид, а затем вдруг замечает человека за моей спиной. – Ой, здрасьте. А вы кто?

– А это, Маргарита Семеновна, мой юрист. – Представляю я мужчину в темно-синем деловом костюме, который входит в гостиную следом за мной. – Руслан Тимурович Галиев.

– Очень приятно. – Кивает ей гость.

– До суда и во время, если будут ко мне вопросы, все будете решать только через него.

– А… что происходит? – Вытирая руки, выходит из столовой Лео.

– А это, Леонид Петрович, мой юрист. – С улыбкой говорю я. – Прошу, проходите. – Указываю ему на диван, а затем бросаю взгляд на родственничков. – И вы тоже присаживайтесь.

Адвокат садится, достает свою папочку, а Рита с Лео так и продолжают стоять, глядя на него и в недоумении хлопая глазами.

В этот момент дверь распахивается, и в дом врывается Кай. Он выглядит волнованным и запыхавшимся.

– А вот и второй наследник. – Торжественно представляю его я. – Ему тоже будет интересно присутствовать при этом разговоре.

Мое сердце забивается в самый дальний уголок души. Смотреть на Кая – как сыпать соль на открытые раны. Удивительно, как я могу желать его даже после той боли, что он мне причинил?

– Вы кто? – Заметив незнакомца, застывает парень.

Адвокат встает, чтобы пожать ему руку.

– Руслан Тимурович Галиев, законный представитель госпожи Турунен.

– Не понял… – Кай переводит взгляд на меня.

Вместо ответа я отворачиваюсь и иду на кухню.

– Я представляю интересы Марианы, и предлагаю вам обсудить сложившуюся ситуацию. – Слышится голос юриста, которого я наняла сегодня днем.

Надо заметить, он прекрасно справляется.

– Да какую ситуацию?! – Повышает голос парень. – В чем дело?

– Моя клиентка требует немедленного выселения гражданки Маргариты Турунен и гражданина Леонида Кузейко из дома, являющегося наследуемым имуществом, на которое они не претендуют.

– Что? С какой это стати? – Визжит Рита. – Мариана, о чем он говорит?!

– Должен заметить, я предложил своей клиентке обратиться к правоохранителям, чтобы незамедлительно описать содержимое сейфа наследодателя с целью установления размеров похищенного. Но госпожа Турунен согласна закрыть глаза на ваши махинации в обмен на то, что вы покинете ее дом безотлагательно. Значит, прямо сейчас.

– Ущерб?!

– Сегодня я получил видео с банкомата, через который были сняты средства с одной из карт наследодателя. Так что доказательства у нас есть. Если вы отказываетесь сейчас же принять весьма благородное предложение моей клиентки, готовой простить вам причиненный ущерб, я стану настаивать на уголовном преследовании. Также вам придется оплатить коммунальные расходы за время проживания в этом доме и…

Я достаю из холодильника торт, забираюсь на стол, ставлю его на колени, окунаю в крем два пальца, а затем кладу их в рот. Возмущенные крики из гостиной становятся громче, а я смыкаю веки и слушаю их, будто музыку, дергая ногой в такт.

Возможно, стоило быть с ними жестче, но мне важнее, чтобы они просто убрались из моего дома. И как можно скорее.

К тому же, видеть их ошеломленные лица – лучшая компенсация вреда.

Кай

Оставив родителей пререкаться с юристом в гостиной, я иду следом за Марианой на кухню и прикрываю за собой дверь.

Девушка сидит на столе, на ее коленях торт. Она ест его прямо рукой и с удовольствием облизывает пальцы.

– Наверное, ты поступила правильно. – Хрипло говорю я.

Мариана открывает глаза, но при виде меня выражение ее лица не меняется.

– Наверное. – Задорно отвечает она.

Снова зачерпывает пальцами крем и слизывает с пальцев.

– Я прошу прощения за их поведение.

– Вычту из твоей доли. – Усмехается девушка.

На ней чужая одежда, чужая, размазавшаяся по лицу косметика, да и она сама – какая-то чужая. Выглядит дерзкой, неопрятной.

Чужая, но такая родная, что у меня больно щемит в груди.

– И я понимаю, почему ты так поступила со мной. – Тихо говорю я, подходя ближе. – Прости.

– Я поступаю так, как ты меня научил. – Улыбается Мариана.

Но ее глаза с расплывшейся под нижними веками тушью полны невысказанной боли и красны от слез.

– Да. Конечно. – Признаю я.

– Ты знал о матери? – Вдруг она перестает болтать ногой и уставляется на меня с жесткостью во взгляде. – Знал, что она распродает украшения моей матери, часы отца и тратит деньги с их кредитной карты? – Ее зрачки сужаются. – Знал, что ее танцор диско носит одежду Харри и его гребаные золотые запонки?

Я с трудом проталкиваю в горло слюну. Мне так хочется прижать ее к себе, обнять и поцеловать, что болью сводит руки. Но я знаю, что не имею на это никакого права, поэтому вынужден сдерживаться.

– Знал. – Отвечаю честно. – Знал о ее планах, но, клянусь, я бы не позволил ей причинить тебе вред. Никогда. Я много думал, как это все остановить, и мне жаль…

– Хватит. – Обрывает