Шрифт:
Закладка:
Я прочитал: «Жду в замке Шенонсе».
Подписи не оказалось, но то была рука Борича.
Я поклонился:
— Весьма обязан вам.
Он молча поклонился в ответ и исчез.
Я не спросил у него, где этот замок находится. Все равно добираться до него мне придется теми способами, что приняты в методике ПС, а не верхом; пешком или на каком-нибудь ковре-самолете.
САД В ЛУННОМ СВЕТЕ
Нигде так не ощущается одиночество, как тихим вечером в полнолуние на обширной поляне, чьи пределы размыты мраком, в котором тонут все заботы минувшего дня. В светлое время они надежно защищают нас от наплыва чувств; заботы поддерживают, словно костыли, и, хоть на несколько часов лишившись их, мы начинаем испытывать неуверенность в себе. И тут становится нужен еще кто-то — хотя бы потому, что, когда людей становится двое, заботы возникают сразу же, и жить становится привычно.
Вот почему я, неторопливо ступая по белеющей в лунном свете дорожке, бессознательно просеивал через себя всякий звук и малейшее движение в поисках чего-то, указывающего на присутствие другого человека. А услыхав в стороне негромкий разговор, решительно свернул в его направлении, даже не подумав о том, что, когда двое разговаривают поздним вечером при луне, появление третьего собеседника может не принести им никакой радости.
Тем не менее так оно и оказалось, и я спохватился лишь тогда, когда, с треском проломившись сквозь кустарник, увидел сидящих рядом на не успевшей еще остыть каменной скамье двоих — мужчину и женщину. Им явно не следовало мешать — но уже поздно было, повернуться и скрыться оказалось бы не лучшим выходом: так поступают лишь, увидев нечто, оскорбляющее какое-то из чувств или норм поведения. Так что я, остановившись, кашлянул, переступил с ноги на ногу и молвил:
— Привет. Добрый вечер.
Сказано это было, разумеется, на языке Пространства Сна, где (в посещаемых нами плоскостях) все, как правило, понимают друг друга, хотя каждому кажется, что он объясняется на своем родном — или на каком-то другом из известных ему наречий.
— Привет, — не сразу ответил мне мужчина, а женщина и вообще промолчала. Я не мог разглядеть их лиц — луна стояла у них за спиной — неразличимые эти лица были обращены ко мне, как бы изучая возникший феномен, и надо было немедля найти формулу оправдания и, получив информацию, исчезнуть столь же стремительно, как я здесь возник.
— Прошу извинить меня, но я заблудился… Вы не скажете, я так выйду на дорогу?
— Дорог много. Какая интересует вас, шевалье?
Ага. Я медленно повернул голову. Холмистая местность, поросшая лесом. Несмотря на поздний час — тепло.
— Мне, собственно, нужно попасть в замок Шенонсе.
— Если месье пойдет налево и поднимется, то с гребня увидит дорогу, — сказала женщина. У нее было приятное контральто, и я пожалел, когда этот голос перестал звучать.
Мужчина, это чувствовалось в его интонации, усмехнулся:
— Не думаю, что это та дорога, которую шевалье ищет. Потому что, смею уверить, в замке вас никто не ждет. Хотя бы по той причине, что владельцы его сейчас в Париже, при дворе Его Величества короля.
— Весьма вам обязан, месье. И еще раз — простите за бесцеремонность. Но мне нужно попасть в замок; я надеюсь, вы поверите мне на слово и не заставите предоставлять доказательства.
Сказав это весьма решительным тоном, я повернулся, чтобы уйти. В пространстве я уже сориентировался, не было еще полной точности относительно времени. Но тут мужчина окликнул меня:
— Ради Бога, простите и вы меня, месье, но мне показалось… Скажите, пожалуйста: вы ведь дример из второго Бюро?
Я не ожидал, что в те времена люди уже слышали об Операциях в Пространстве Сна. Но здесь было именно это Пространство, а я ухитрился на минутку забыть об этом.
— М-м… Шевалье очень догадлив.
— Барон де Бур, с вашего позволения. Однако догадливость тут ни при чем. Просто-напросто я имею прямое отношение к ОПС. И нахожусь тут совершенно не случайно — как вы уже наверняка поняли.
«Бывают в жизни шутки, — подумал я. — Иногда странным образом получаешь ориентир во времени».
— Ах, значит, вы и есть дрим-драйвер Остров? — снова вступила в разговор женщина, голос ее сделался еще более низким и мягким, он как бы существовал самостоятельной субстанцией, некая независимая атмосфера возникала, иной воздух, которым можно было дышать даже с удовольствием; но возможно, что с этим воздухом проникала в кровь и некая отрава. Впрочем, она и без того была разлита кругом, в весне юга Франции. — А я столько о вас слышала…
Она не назвала себя — видимо, была уверена, что уж ее-то должны знать все на свете — или, во всяком случае, в обширном круге, центром которого она себя полагала — а возможно, на самом деле была. Я таких не люблю, но уважаю, как вообще уважаю людей, уверенных в себе. Я постарался ответить так, чтобы разговор не перешел случайно на какую-нибудь серьезную тему: лишние подозрения мне сейчас совершенно не были нужны. Вроде, например, разговоров о том, как я оказался в этой глухомани…
— Я просто испуган, мадам, потому что не знаю — от кого именно вы слышали, и в зависимости от этого — что это были за истины — или небылицы.
— О, не бойтесь: от дримеров вашего Бюро — а они все вас боготворят. Вчера мы наблюдали в просмотровой нашего Бюро за вашими похождениями в Аиде; я встречала вас и раньше, но вы меня, разумеется, не замечали, вам было не до того. Скажите, такие переживания сильно утомляют?
Я и так, конечно, узнал бы ее — минутой раньше или позже, как только увидел бы ее лицо. Тем более непонятным было — с какой целью она сама напоминает об этом эпизоде: там ведь она выступала на стороне противника. Каков был ее замысел?
— Луиза, — перебил ее мужчина. — Не кажется ли тебе, что месье Остров спешит?
— Собственно, — процедил я, пытаясь обдумать дальнейшие действия, — мне хотелось не только найти дорогу к замку, но и пообщаться с природой…
— Вы так настроены на общение именно с природой? — в голосе женщины мне почудилась насмешка.
— Вы полагаете, человек не является частью природы?
— Браво, браво, — сказала она.
Лицо ее по-прежнему оставалось в тени, и я не мог разглядеть не только выражения его, но и самих черт; наверное, на сей раз ее сделали дурнушкой какой-нибудь, — хотя я чувствовал,
