Глава 40.

-Вы здесь об чем речь ведете,- потягиваясь, при этом глубоко зевая появилась на крыльце Анчутка.

-А думаем, когда ты нас из своего дома выселишь! В своем-то, гостиницу поди, открыла, за койку бутылками берешь. Вот и обсуждаем, какую плату ты нам предложить сможешь?- очень серьезно спросил Федот ночную гостью.

-А ты чо койки пожалел, аль не выспался. Так позвал бы меня к себе на печку, я б тебя отогрела и сейчас бы не ворчал, как собака на плетень.- не давая себя в обиду, проворчала Анчутка.- Поди забыл, как набедокурил, да как за мной бежал, даже скорость забыл переключить... Тогда-то, от страха, быстро в гости позвал. А, как отхлынуло, вражиной для себя сделал, пенек трухлявый! Ишь..., кровати, кочерыжка старая, пожалел, словно она у него из золота!

Анчутка, не скрывая разочарования, перешагнула через руку обидчика, которой он облокачивался об крыльцо и с высоко поднятой головой направилась к своему дому.

-Ну чо вам в мире не живется, дураки старые,- не скрывая возмущения на мужа, проговорила Марфа,- зачем человека обидел. Видать тебе чо Зорька, чо Анна - разницы нет. Черствый ты стал, как я погляжу, в пору тебя в квасе отмачивать.

Встав с крыльца она с укором поглядела на мужа, но тот обиженно отвернулся.

В доме было все прибрано. Кровать, на которой спала гостья, и постель на печи были аккуратно заправлены. Даже кладовка и та была приведена в полный порядок.

Марфа села на лавку и молча смотрела на ходики, которые, то и дело подмигивали ей.

-Ты чо будешь из-за нее на меня дуться? Так я могу и уйти в лес, напрочь исчезнуть из твоей жизни... Ну в чем я виноват...? Она ведь в последнее время совсем тебе голову заморочила. Вот..., когда мы с тобой по душам разговаривали? Во..., и я совсем забыл. А всетки..., мужчина..., ревную, пролиц меня расшиби.

-Разве тебе не ведамо, чо ревновать большой грех. Ты уже не в том возрасте, чоб тебя научать,- спокойно проговорила Марфа.

-Да знаю все,- подсаживаясь к жене, отвечал Федот,- только уж больно тебя люблю и делить с кем-то, даже, ежели энто баба, не могу. Так чо прощевай, а я постараюсь и попробую терпеть.

-Ты только посмотри какой порядок она нам навела...! Гордая тоже, не хочет, чоб за ней прибирались. Никогда в долгу не оставалась. А ты ее словно в помоях выкупал.

-Ладно..., шабаш... Ежели хотишь, немедля пойду в ноги к ней кланяться и прощения просить.- хлопнув рукой по своей коленке, твердо сказал Федот.

-Конечно хочу, так как сердце ломит, когда не по делу людей обижают.

-Тогда прощевай и к обеду не жди. Теперича мой черед за энтой особой слюни вытирать.

Федот резко встал и вышел во двор, на ходу обдумывая каждое сказанное его слово, которое будет адресоваться к обиженной гостье.

Так прикидывая весь диалог с Анчуткой, он даже не заметил, как уже стоял на пороге ее дома. Усиленно прислушиваясь к разговору доносившегося из открытого окна, он предположил, что хозяйка была не одна. Но возвращаться без покаяния перед Гоголь, он не мог, так как дал свое честное слово жене, и тяжело вздохнув, Федот долго переминался с ноги на ногу, все же набрался смелости и тихо стукнул о косяк двери, надеясь, что те его не услышат.

Глава 41.

-Не заперто... Кто еще там?- послышался голос Анчутки, после чего дверь распахнулась.- О..., цветок наш каменный пришлепал, только лепестки твои сколько не поливай, все равно не зацветут, так холод от них и будет свистеть... Извини помочь нечем не могу.

Она пренебрежительно отвернулась от нежданного гостья и обиженно присела на кровать возле Витьки, который без всякого стеснения, как у себя дома, чувствовал себя раскованно, сидя в присутствии одинокой женщины только в семейных трусах и грязной майке, предусмотрительно натянув на ноги кирзовые сапоги, чтобы беспрепятственно выскакивать по нужде во двор. В одной руке он держал зажженную папиросу, а в другой тот самый граненый стакан с жидкостью.

-Я..., энто... Хотел извиниться... Так как очень расстроенный был... Вот в сердцах и наговорил невесть чо. Так чо прощевай быстрей, а то совесть меня замучает.- выпалил Федот, сам не понимая, чего говорит.

-А мы люди не гордые... Давно все простили, чо нам в обидных словах ковыряться, только смерть приближать... Так чо садись с нами, вон стул стоит... Ножки нашей девке надобно отмыть.

-Правда... Дядя Федя, присаживайся, а то мы уже сбегали. Только закуски нет, но это не проблема,- очень довольный прибытием нового гостья, предложил счастливый папаша.

-Да..., радость в твой дом постучалась,- обрадовался такому предложению Федот,- вон уже сколько детишек народил, а мне война, пролиц ее расшиби, помешала.

-Да хватит уж тебе жалиться, вон каких детей воспитал... Энто вот мне впору выть перед вами, чо так, как зверь в клетке выросла... Только не буду... Прожила, как сумела, и нечего тепереча слезы лить. Ты лучше пей, а то нас задерживаешь,- посоветовала она Виктору.

Когда дошла очередь до Федота, он резко сощурился, а затем все выпил.

-Ой..., а как же..., чоб все чин чинаром было,- еле выдавил из себя Федот.

-Огурцы на грядке, они у меня в подвале не растут, теперича твой черед за ними шастать.

-Ладно пойду, схожу, а то пьяные будем.

-Шлепай, шлепай голубок... И про лук не забудь!- крикнула ему в след Анчутка.

-Какие вы все у нас в деревне старики хорошие,- тяжело вздохнул Виктор.- Как же мне было худо, как узнал о пятой девчонке. А теперича ничо, еще нарожу, где наша не пропадала.

-Девки, пожалуй, получше будут. Они хоть жалостливые, а энти мужики только пьют и гуляют. На кой ляд они тебе сдались..., я тебя спрашиваю?

-А ни на какой... А хочу чтоб мужиком себя почувствовать, ну и чуток, конечно, погордиться.

-Ага, как Семка Кудлатый гордился... Так чо ли хочешь? А потом сынка десять лет из тюряги ждать пришлось, чобы он тебя, как собаке голову отрубил. Видать и такая гордость тоже до добра не доводит... Теперича на погосте, благодаря сынку и отдыхает.

От таких слов Ходок налил себе полную и выпил залпом, и затянув папиросу, задумался.

-Ты как скажешь, как будто все на место расставишь. Я даже уже готов одних девок рожать.

-А чо ты здесь конючишь, будто баба хуже мужика. Только чо-то я вижу