— Соник, давай опять поедем туда. Ты же не выбросила наши панамки?

— Уже август, сезон скоро закончится, — ответила я, почему-то пытаясь отказаться от этой идеи.

Я не знала, когда парень выйдет из больницы, поэтому не хотела зря обнадёживать его.

— Так в этом месяце и поедем, — радостно закивал он, кажется, опять решив всё в своей бездумной голове. — Подумай хотя бы о нашей дочери. Это же её родной город, — добавил он, с полной серьёзностью нахмурив брови, и я не смогла сдержать смеха от того, что он продолжает считать Хризантему нашим ребёнком.

— Я не хочу, чтобы ты опять сбегал, — проговорила я после долгой паузы раздумий.

Обняв парня, я приложила ухо к его груди и прислушалась к глухому сердцебиению, вдыхая уже привычный для меня запах лекарств.

— А кто сказал, что я собираюсь сбегать? — ответил он, интригующе усмехнувшись, и я резко подняла на него голову.

— Тебя выпи…

— Ваше время вышло ещё десять минут назад, — перебила меня медсестра Кан, окинув нас укоризненным взглядом, и продолжала стоять в ожидании.

— Тебе пора. Не зли цербера, — улыбнулся Джунён, чмокая меня в губы, но я никак не реагировала, не желая двигаться с места, пока он не объяснит, что означали его слова.

Неужели его скоро выпишут? Откуда вообще он может это знать? Почему я об этом не знаю? А знает ли об этом его брат? Уверена, мой взгляд в точности давал понять, что я жду ответов на эти вопросы, но парень ловко игнорировал меня. Взлохматив мои волосы, он хитро улыбнулся женщине, скрестившей руки на груди, и поцеловал меня на прощание.

— Люблю тебя, мой синий ёжик, — прошептал он, без стеснения сжав ладонью мою ягодицу, из-за чего я быстро очнулась от заполнивших голову мыслей.

Но не успела я ответить или даже поругать его за подобную наглость, как парень выбежал из комнаты, оставив меня краснеть под строгим взглядом медсестры. Он словно специально разозлил её, чтобы весь путь от комнаты ожиданий до выхода я слушала её упрёки о бесстыжей молодёжи и не успевала думать о том, что очень скоро его могут выписать.

***

Я всё равно не забывала о словах Джунёна, поэтому без стука вломилась в кабинет директора и, подойдя к удивлённому парню, требовательно нахмурилась.

— Его выписывают? Почему вы не сказали мне?

— И тебе добрый день, Сонхи. Мне уже казалось, что ты научилась стучаться, — улыбнулся он и тяжело вздохнув, опустив голову к столу.

— Всё это время я старалась не вмешиваться в ваши отношения, но разве честно то, что никто не сказал мне, что Джунёна выписывают? — продолжила я, в мыслях проклиная схожесть братьев, ведь они так ловко умели менять тему. — Или ты не знал? — добавила я, прикрыв ладонью раскрывшийся рот.

— Лучше спроси, откуда Джунён узнал, что скоро его могут выписать, — ответил тот, подняв на меня самодовольный взгляд, и я не смогла сдержать улыбки от одной мысли, что он не повредничал поделиться с братом радостной новостью. — Доктор Хван на персональных встречах рассказала мне, что он стал покладистым и определённо желает своего выздоровления, поэтому его могут выписать в этом месяце с условием того, что он продолжит посещать психотерапевта, — произнёс он, не скрывая радости в глазах, что я неосознанно задержала дыхание.

То ли от новости, что Джунён скоро заживёт нормальной жизнью, то ли от взгляда его брата, говорившем, что рад этому не меньше меня.

— Персональные встречи? Это что-то новенькое, — задумчиво проговорила я через несколько секунд раздумий, понимая, что мы впервые за долгое время говорим с Боёном не по работе.

— Да. Я понял, что мне самому не помешает сеанс психотерапии, но, чтобы не ощущать себя пациентом, я предложил видеться с Хёсу в обычных кафе. Эти встречи очень помогают мне осознать всё, что происходило у нас с братом в прошлом, — ответил он без капли скрытности, что не могло не удивлять меня.

Мне определённо нравилось, что Боён перестал стесняться и бояться своих наклонностей и старается так же излечиться.

— Если честно, Сонхи, есть одна вещь, которая засела у меня в голове, — начал он серьёзным голосом и даже встал на ноги, чтобы посмотреть мне в глаза. Я сглотнула слюну, уже представляя, что он опять вернётся к попыткам привлечь к себе внимание, как к мужчине. — Точнее, это не даёт покоя Джунёну, и мне хочется, чтобы он, наконец, избавился от угрызений совести.

Мои опасения быстро рассеялись, и я подсознательно ликовала от мыслей, что Боён волнуется за брата и хочет помочь ему. Теперь я не смела сомневаться в том, что они помирились.

— Ему очень сильно помогает то, что каждый день его навещали близкие ему люди: ты, Минсу, Темпо… то есть Джунки, — исправил он, и я с улыбкой кивнула, понимая, что именно это и ускоряет процесс лечения.

Весь тот год, что он пролежал в этой больнице, никто не осмеливался даже позвонить ему, не то, чтобы навестить. Словно у Джунёна никогда не было друзей, однокурсников, бывших одноклассников. Кажется, уже тогда все подсознательно боялись, что этот парень псих и может навредить им. А сейчас даже его брат волнуется за него, интересуется и способствует его выздоровлению. И его друзья, которые, походу, успели сдружиться между собой и стать хорошими собутыльниками, подначивали Джунёна поскорее выйти из больницы, чтобы можно было закатить в квартире Минсу вечеринку в честь этого. Думая об этом, я осознавала, что никто из этих парней не является полностью адекватным, все трое являются психами, что уже совсем неудивительно. Других друзей у Джунёна и не должно было быть.

— Но иногда он говорит о людях, которым причинил боль. О Рин, о том парне, которому сломал рёбра, — продолжил Боён, задумчиво уставившись в окно, за которым уже садилось солнце, — и даже об отце.

— Ты же не предлагаешь позвать их к Джунёну? — еле слышно спросила я, ужасаясь даже от одной мысли об этом.

Боён быстро закивал, словно решив, что я не против этой идеи, и я начала сомневаться в том, помогают ли ему эти персональные встречи или только выявляют наружу симптомы психоза.

— Ты обезумел? — вырвалось у меня случайно, и я поторопилась перефразировать свой шок. — Я думаю, это не самый лучший вариант лечения. Доктор Хван знает об этом? — спросила я, всё ещё не доверяя компетенции этой женщины.

— Да, я уже поделился с ней этой мыслью, и она похвалила меня за неё, — довольно заулыбался он, что мне показалось, он сейчас от радости захлопает в ладоши.

Его связь с врачом оказалась сильнее, чем я предполагала, и пыталась убедить себя в том, что всё-таки психотерапевт сама дала добро. Лёгкое недоверие не хотело покидать меня, провоцируя меня на мысли о том, что Боён хочет сделать только хуже, но я сумела дать себе ментальную пощёчину, чтобы перестать уже сомневаться в желании директора вызволить брата из психушки.

— И как ты себе это представляешь? — поинтересовалась я, недоверчиво вскинув бровь, и начала придумывать план о том, как заманить своего однокурсника в психбольницу.