Шрифт:
Закладка:
Он старался говорить энергично и деловито, но голос его выдавал. Потом разговор зашел о новой волне русской эмиграции. «Сегодня стратегия нашего государства – тратить деньги на оборону, а не вкладывать их в человеческий капитал, поэтому лучшие уезжают. Мы уже потеряли сотни тысяч умных людей – нам еще только предстоит оценить масштабы этой потери. Это наносит нам серьезный ущерб. Может показаться, что уезжает не так много, но уезжают-то действительно лучшие. Они добиваются успеха в другом месте – а мы остаемся в проигрыше».
Андрей неожиданно спросил: «Вы же дружите с Владимиром Кара-Мурзой – старшим?»
Лебедев мгновенно насторожился: «Да, я его хорошо знаю. Мы учились с его женой в одном классе. А что с ним случилось? Мы не виделись целую вечность».
Утверждение про «целую вечность» было не совсем точным. Когда Лебедев выдвинул свою кандидатуру на пост мэра Москвы, Кара-Мурза – старший участвовал в его предвыборной кампании[406]. А когда в декабре 2011 г. Лебедев пришел на митинг на проспект Сахарова, он стоял в толпе с Кара-Мурзой – старшим.
Андрей сказал, что с Кара-Мурзой – старшим все в порядке, и он спросил про него только потому, что хотел узнать о его сыне, ближайшем соратнике Бориса Немцова, который едва выжил после двух отравлений в Москве. Оппозиция подозревала, что покушения совершили по заказу Кремля. А что об этих отравлениях думал Лебедев?
«И чем его отравили, "новичком"?» Упомянув о боевом веществе, использованном для отравления в Англии бывшего русского шпиона Скрипаля, Лебедев тем самым хотел дать понять, что подозревать в причастности Кремль довольно абсурдно. Но это не сработало. Его выдало то, что случай Скрипаля оказался первым, что пришло ему в голову. Складывалось впечатление, что использование «новичка» тревожило каждого, с кем мы разговаривали, работая над этой книгой, – от прокремлевского священника-финансиста Петра Холодного до бывшего олигарха Ходорковского, а теперь и Лебедева.
«Ну, не знаю, – продолжил он. – Я не сторонник всей этой конспирологии». Было видно, что он не знал, что ответить. «Ну, во-первых, если честно, ну кому нужно его травить? Ну нет у нас такой практики – травить оппозицию. У нас и так есть способы оппозицию помножить на ноль. И потом, где у нас оппозиция, вы ее видели? И была ли она. Ну нету у нас [оппозиции], вот так получилось, что нету. Вот на 145 миллионов человек нету никого, есть диссиденты какие-то, и это все».
Это был классический случай отрицания реальности. Отравления Кара-Мурзы не было, потому что такие методы не используются против оппозиции, потому что в стране нет оппозиции. Это звучало не слишком убедительно. И Лебедев это чувствовал.
Вскоре он заговорил о себе и своих отношениях с Кремлем.
«Знаете, я ограничил себя резервацией. Раньше я, условно говоря, на многих клетках чего-то из себя изображал. Потом я понял, что система настроена так: ты должен сидеть в какой-то клетке, шахматной. Мне там объяснили: "У тебя есть миллиард долларов, ты чего себе не купил на юге Франции виллу, яхту и самолет?"» Лебедев, видимо, намекал на Романа Абрамовича, олигарха, который всегда играл по кремлевским правилам, благодаря чему ему дали возможность продать свои активы в России по очень хорошей цене. «А, сука, ты, значит, на подозрении будешь. Потому что ты там то в выборах каких-то участвуешь, то партии какие-то организовываешь, то газеты издаешь, – продолжил Лебедев, – ты, б***ь, сука, значит, смотри, мы тебя накажем. Стали меня воспитывать. Все, я свою клетку знаю – вот малый бизнес, семья, вот у меня клетка». Лебедев вздохнул. «И не прыгается с клетки на клетку».
А как насчет его британских газет? Как к этому относится Кремль?
«Ну, я думаю, что с этим примирились. Ну что я в этих газетах пишу? Где надо, газеты мои критикуют Россию, а, допустим, по Сирии мы поддерживали российскую позицию… Ну и интерес ко мне поиссяк. В силу того, что все бизнесы мои позакрывали. То есть, грубо говоря, у меня нету никакого миллиарда, значит, я уже и не опасен. Я так думаю. Поскольку они забрали мою авиакомпанию, вывели из моего банка все деньги, то есть помножили банковский бизнес на ноль, а потом осудили меня, не на тюрьму, а на работы, ну и я так понимаю, что мы более-менее как-то договорились. "Ты там не лезь никуда, и пожалуйста, живи себе"».
Через четыре года после того, как Путин вернулся в Кремль, для таких людей, как Касперский и Лебедев, многое изменилось. Крупных игроков поставили на место. Конечно, эти успешные и богатые люди сохранили многие из своих прежних привычек, в том числе любовь к путешествиям по экзотическим странам. Но, кажется, двух бывших сотрудников КГБ во всех этих поездках все равно преследует знакомый голос, тихо, но настойчиво звучащий в их головах: куда бы вы ни поехали, от нас вам не скрыться.
Эпилог
В мае 2018 г., когда мы ехали на нью-йоркской подземке на Брайтон-Бич в ресторан Tatiana, в дальнем конце вагона мы заметили трех женщин с усталыми лицами. У каждой на груди была прикреплена георгиевская ленточка. Одна из них держала в руках небольшой транспарант, на котором рядом с красной звездой было написано русское имя – Гелетин Михаил Иванович.
Мы поняли, откуда они ехали. Этим утром более двух тысяч русских американцев прошли маршем вдоль реки Гудзон до Бэттери-парка на Манхэттене, а над статуей Свободы пролетел самолет с развевающейся гигантской оранжево-черной лентой. Многие несли в руках плакаты с портретами своих родственников, воевавших в Великую Отечественную.
Это был марш «Бессмертного полка», похожий на те, что в России проходят с 2012 г. В Москве акция «Бессмертного полка» 9 мая ежегодно собирает десятки тысяч – и во главе главной колонны с портретом отца обычно идет Путин. Кремль позаботился о том, чтобы такие марши проводились не только во всех крупных городах России, но и в Америке.
В 2015 г. прокремлевские активисты при поддержке церкви Св. Николая, штаб-квартиры Русской православной церкви в Нью-Йорке, провели первую такую акцию в Америке. За проведение маршей «Бессмертного полка» взялась малоизвестная прокремлевская
