Шрифт:
Закладка:
Книга 1.12
Кто не стоял у волн морских,
Не пережил рассвет прекрасный
В тот день, лишь шторм сердитый стих
И смолкнул ветер громогласный?
Гурт юго-западных коней
Пасётся вкруг жилья в тумане,
О страсти смолкнувшей своей
Рыдают волны в океане.
С деревьев, башен, дальних скал
Вернулись пуганые птицы
На берег, где прилив играл,
Чтоб с морем солнечным сдружится.
Поплыли робко корабли,
Смеясь, что враг их ныне – сонный,
Суда он, разметав вдали,
Всех, как овец, ведёт к загону.
Ряд белоснежных облаков
На север гонит он туманный:
Но те, прорвавшись из тисков,
Спешат на юг, их край желанный.
С холмов далёких через луг
Ползут их тени на просторе,
И, промелькнув в долине, вдруг
С утёса падают на море.
Вдаль уплывают паруса,
Но всё ж я вижу ряд овчинный,
Что белит юга небеса,
Пятная Франции равнины.
Книга 1.13
Мне песню петь не лень,
Она, как страсть моя:
Я пел её весь день,
Шёл в разные края.
Свою открыл я тайну,
И это не случайно.
Пел небу всякий раз,
Что скрылось под вуаль:
Лазури милых глаз
Его не лучше даль.
И облака в печали
От век её сбежали.
Деревьям пел я стих,
Цветам среди полей:
Никто не схож из них
Ведь с лилией моей;
Ну, кто здесь будет смелым
С её сравниться телом?
Я морю стал кричать,
Что вздыбилось волной:
Её вольнее прядь
И танец заводной.
Твой гнев, клянусь, терпимей,
Чем хмурый взгляд любимой.
Счастливый, шёл пешком
И пел я вновь и вновь,
У леса вечерком
Узрел свою любовь:
И спел ей песню эту,
Что пел весь день я свету.
Книга 1.15
Рондо
Те с ядом стрелы он макнёт
В нектар не для пчелиных сот,
Возьмёт свой славный лук желанный,
Подвесив к бёдрам медь колчана,
И поохотиться пойдёт.
Он вынет стрелы, и зажмёт
Конец их пальцами, в полёт
Отправив звучно и обманно
Те с ядом стрелы.
Коль девушка, прижав к ней рот,
Из раны кровь вдруг отсосёт
И выпьет этот яд престранный,
То зелье обретёт нежданно,
Что страх прогонит и согнёт
Те с ядом стрелы.
Книга 1.16
Триолет
В дни первой встречи мы не знали,
Что у Любви – жестока власть.
Дружить стремились, и печали
В дни первой встречи мы не знали.
Кто б нам предрёк, как мы страдали,
Как горем обернулась страсть
В дни первой встречи? – Мы не знали,
Что у Любви – жестока власть.
Книга 1.17
Триолет
Порочны женщины с рожденья,
Кто хвастать их любовью мог?
К ничтожеству – нет хуже рвенья:
Порочны женщины с рожденья.
Создав для счастья, за паденье
Жену Адама проклял Бог;
Порочны женщины с рожденья,
Кто хвастать их любовью мог?
Книга 2.3
Весенний вечер
В зелёном я увидел Деву-мать,
Она луга кропила на закате;
Уж мог луны холодный свет сиять
Над городом, где день и ночь – что братья.
И, золота на Западе светлей,
Она туда смотрела всё смелей.
Всех листьев зеленей её наряд,
Что задрожали вечером, сверкая;
Сама она изящнее стократ,
Чем яблонь цвет, что губят ливни мая,
Прелестней и милей румяных щёк
Цветущей розы, чей недолог срок.
Желая превзойти прекрасный вид, —
Звук музыки рождает в нас волненье —
Хор соловьев на дереве сидит,
За дождь богиню славя в восхищенье;
Невидимым движеньем полон мир,
Прощаясь, от ветвей сбежал Зефир.
Над редкими верхушками дерев
Багровых облаков плывут армады
Устало, иль от дрёмы разомлев;
И лишь светило ночи рвёт преграды:
Оставив день, его следит сейчас
За девственной царицей зоркий глаз.
Её увидев, я её почтил:
Весна! Как ты обильна и прекрасна!
Мать лет моих, ты сердцу столько сил
Даёшь тебя любить и петь всечасно;
Цвет плода моего и сердца жар,
И радости моей блаженный дар!
Как хорошеешь ты из года в год,
Хотя юна, но прогоняешь зимы,
Из-за любви к тебе – в душе извод,
Прошёл сезон, и я хожу ранимый!
В любви к тебе корысти места нет,
Познав тебя, мы твой забудем свет.
Книга 2.4
Ухаживание
Не помню как, но рад
Снискать был в этом мире
Я милой дамы взгляд
На рыцарском турнире.
О приз прелестный дня:
Ей – все мужские взоры;
Зачем она меня
Избрала для фавора?
Ах! Прежде разум мой
Жил без надежд, тоскливо:
А у неё впервой
Глаза полны призыва.
Не сомневался я,
Взгляд милой ощущая,
Что благодать моя
Бесспорна и без края.
Потом пришла беда,
И страсть, что слишком хрупка,
Дрожала от стыда
За глупую уступку;
Ведь гордость я узрел
В её улыбке нежной,
И проклял, и презрел
Её обман небрежный.
