меня на приеме, сказав: «Я не знаю, что, по-твоему, должно со мной случиться. Но ты бесишь меня своими постоянными звонками». Задача мамы заключалась в том, чтобы понять связь между своей травмой и предположениями о душевном состоянии дочери. Она должна была совладать с собственным страхом, испытанным в ранней юности, осознать, что она и ее дочь – разные люди с совершенно разным жизненным опытом, решить, какой частью своей истории поделиться с дочерью, и, наконец, взять на себя обязательство изменить свое поведение.

Со временем и при ощутимой поддержке и усилиях мама научилась методам, помогающим контролировать собственную тревогу, чтобы у нее больше не возникало постоянного желания проверять, все ли в порядке с дочерью. Как только люди узнают о проецировании своих переживаний на ребенка, большинство из них вполне готовы внести коррективы. Ни один родитель не захочет травмировать своего ребенка.

Не все проекции носят негативный характер. Наши дети могут быть не очень умными, спортивными, музыкальными или красивыми, но мы видим их такими, потому что они напоминают нам кого-то из любимых родителей, дедушку, бабушку или подругу. «Ты точно как моя бабушка, самая добрая женщина на свете». Но если вы напоминаете самую добрую бабушку, вам сложнее взять последнее печенье с блюда или настаивать на том, что сегодня ваша очередь выбирать фильм для просмотра. Проблема со всеми проекциями, хорошими, плохими, тривиальными или значительными, заключается в том, что из-за них мы путаем, кем на самом деле является наш ребенок и каким мы хотим его видеть. Наша задача – ясно видеть детей такими, какие они есть. Регулярный вдумчивый самоанализ – самое мощное оружие против невольного урона, который может нанести проекция.

Давление со стороны окружения: это не только про подростков

Я сижу в кабинете, заставленном книгами о подростках. Пролистайте алфавитный указатель любой из них, и вы обнаружите пункт «давление со стороны окружения». Эта проблема давно считается одной из основных, если не главной, среди детей и подростков. Давление со стороны сверстников действительно длится всю жизнь. В конце концов, мы социальные животные, и поэтому на нас в любом возрасте будут влиять окружающие нас люди и социальная культура. То, что Эрик Эриксон охарактеризовал как «единообразие различий» в одежде, музыке и лексиконе подростков, можно легко наблюдать в склонности наших соседей к Ford Explorer, Honda Accord или BMW 3. В зависимости от места проживания мы можем доехать на машине до Target, Macy’s или Barneys за джинсами или ботинками. В моей округе все ходят с сумочками Speedy от Louis Vuitton, как будто закупили их оптом.

У любого сообщества есть свои правила; в любой местности, где мы живем, они существуют во всем, от одежды до напитков, от политических предпочтений до методов воспитания детей. В отличие от отрицания и проекции, которые в значительной степени бессознательны, давление со стороны окружения обычно ощущается на сознательном уровне. «Моя дочь любит играть на пианино, и у нее явно есть способности. Друзья считают, что я должна отправить ее в музыкальный лагерь. У меня прекрасные воспоминания из детства об обычном лагере. Всегда ли детям нужно „специализироваться“?» «Школьный психолог моего сына говорит, что детей со средним баллом везде хватает. Она считает, что нам нужно найти сыну репетитора, чтобы он мог повысить свой балл. Он молодец, много занимается, просто он в основном хорошист. Действительно ли я должен подстегивать его активнее?» Очевидно, что такие правила типичны для сообществ среднего и высшего классов. В некоторых общинах иммигрантов первого поколения еще более строгие правила для детей. «Я приехал в эту страну и работал всю жизнь, чтобы ты мог поступить в колледж и стать врачом». «Мы не ехали бы сюда, если бы знали, что ты собрался стать музыкантом. В этой стране ты будешь инженером». И напротив, простым детям из городских кварталов не хватает четких стандартов. «Не внушай ему напрасных надежд. Здесь никто не поступает в колледж».

Дело в том, что, независимо от места проживания, большинство из нас и из наших детей знают, что ценит сообщество и что оно считает ненужным. В старшей школе того района, где живу я, есть курсы по строительным материалам, строительству и компьютеризированному черчению, но они никогда не проходили необходимой сертификации, чтобы учитываться как дополнительный плюс при поступлении в Калифорнийский университет. Поэтому ученик со склонностью к ручному труду, который с большей вероятностью преуспеет на подобных курсах, не может при помощи таких способностей поднять свой средний балл. Это обидно мальчикам, которые любят такие предметы, потому что их сильные качества и амбиции не отвечают ценностям их сообщества.

Неудивительно, что подростки уязвимы перед давлением со стороны своего окружения. В конце концов, у них еще нет опыта зависимости от людей вне семьи в плане поддержки, советов и информации. Их компания служит своего рода станцией на пути для подростков, покидающих детство, но еще не добравшихся до взрослого возраста. При поддержке сверстников подростки чувствуют себя комфортно, примеряют разные личности, рассматривают варианты и, как правило, начинают определять себя и отделять от своих семей. Но почему давление со стороны окружения должно занимать такое место в воспитании детей? По большей части мы уже определились со своей индивидуальностью и обладаем значительно большим опытом и (хочется надеяться) большей уверенностью в нашем выборе, чем в подростковом возрасте. И все же многие из нас до сих пор слишком восприимчивы к мнению других. Мама, которая просто хочет, чтобы ее ребенок хорошо провел время в летнем лагере, и мама, полностью удовлетворенная успеваемостью сына, вряд ли будут сомневаться в своем решении, если они живут в сообществе, где разделяются их ценности. Наверное, наши методы воспитания – та область, где мы наиболее чувствительны к критике. В конце концов, именно в воспитание ребенка многие из нас вкладывают всю душу, стараясь выполнить свою задачу как можно лучше. Мы читаем и наблюдаем, обсуждаем и следим, как справляются дети, и, к сожалению, в итоге приравниваем успех ребенка к своему собственному.

И тут, разумеется, мы сталкиваемся с неприятностями. Смышленый молодой человек по имени Алекс увлечен автомобилями. Когда он был маленьким, они с отцом часами сидели в гараже, возясь со старым драндулетом, который его отец купил за несколько сотен долларов. Иногда к ним присоединялся дед Алекса. Он жил неподалеку и тоже разделял увлечение сына, когда тот был ребенком. Разбираться в машинах стало семейной традицией, объединившей три поколения. Когда Алекс был младше, они с отцом ходили по соседям и помогали, когда у кого-то разряжался аккумулятор