— Тише, тише… — шептала я, чувствуя новые удары.

Маленький ощущал моё состояние и беспокоился.

Значит, он всё-таки нашёл меня.

Не могла понять, какие чувства испытывала по этому поводу больше: страха или радости. И то, и другое…

Богдан подошёл ближе.

— Здравствуй, — остановился он напротив меня и опустил глаза на мой живот, на котором я держала свои ладони.

Я так давно не видела Богдана, что сейчас мне казалось, что я снова во сне. Только во сне я видела его часто… И сейчас поверить в то, что он стоит передо мной наяву, было очень сложно. Всё было так похоже на мои грёзы…

— Здравствуй… — еле разлепила я ставшие сухими губы от волнения.

— Толкается? — спросил он, заметив, как я нахмурилась и ойкнула.

— Да, — ответила я. — Почувствовал рядом…незнакомого человека.

Какое-то время мы снова молча стояли и смотрели оба на мой живот, внутри которого находился наш с ним ребёнок. Только Богдан об этом знать не мог.

Но он тут же удивил меня вопросом.

Всего одно слово, и я едва не упала в обморок…

Неужели он всё понял сам?

Понял так, как на самом деле и было?

— Мой?

— Ты… Ты думаешь, что он твой? — спросила я.

В горле появился ком. Богдан даже не будет меня обвинять в том, что я нагуляла этого ребёнка или вообще — родила его от Рената? Он просто поверит мне на слово?

— Он? — задал Кантемиров вопрос. — Это…сын?

— Да… — спрятала я глаза. — Мальчик…

У нас будет мальчик, Богдан.

— Почему ты думаешь, что он обязательно твой? — покосилась я на него, на всякий случай обняв живот теснее, словно он мог отнять моего сына прямо так, из живота, здесь и сейчас.

— А разве не так? — поднял глаза на меня бывший муж. — Судя по размеру живота, тебе скоро рожать. Значит, ты ушла от меня беременная… И именно поэтому сбежала так далеко. Спрятать ребёнка хотела, Надь?

Он за две секунды сложил два плюс два и прочёл меня, словно я — открытая книга перед ним… Ну и какой смысл лгать, если он и сам обо всём догадался, вплоть до мотива спрятаться от него? К тому же, в последние дни перед родами я передумала записывать ребёнка на Рената. Я бы позволила вписать в свидетельство о рождении нашего сына только Богдана.

Возможно, я даже стала в тайне от себя надеяться, что он узнает о сыне таким путём… Когда-нибудь. Узнает и найдёт нас. Поймёт, что нужен нам…

— Хотела, — кивнула я и вздёрнула подбородок вверх. — И ты знаешь, что у меня были на то причины.

— Причины, по которым ты готова лишить ребёнка отца, а меня — сына? — сузил глаза Богдан.

— Я… — Да, я понимала, что поступаю с ним нечестно и подло. Ничем не лучше него, на самом деле. Это тоже предательство, только через сына. Никакая причина разлада между родителями ребёнка не является основанием лишения малыша одного из родителей. У мамы и папы любого малыша права равные, они могут не участвовать в жизни ребёнка сознательно, но выбор и информацию о том, что ребёнок существует и будет рождён на свет, любой, даже горе-родитель, должен иметь. — Ты нас предал.

— Ты меня тоже, Надь, — ответил он. — Ты ведь знаешь, как я тоже хотел малыша…от тебя.

Мне стало стыдно, и я опустила глаза. Он прав, конечно. Но я просто не могла поступить иначе…

— Ты его не заслужил, ясно? — снова посмотрела я на него. — Тебе Анфиса родит. Вот с этим ребёнком и нянькайся.

Богдан лишь шумно вздохнул.

— Я буду участвовать в жизни этого ребёнка, Надя, — твёрдо сказал он. Его голос звучал непреклонно. Я сразу поняла, что переспорить его и уговорить нас не трогать никак не выйдет. Если Кантемиров что решил и сказал — так оно и будет, хоть о стенку головой бейся. — Так вот о чём говорила она…

— Кто? — не поняла я. — И о чём говорила?

— Что когда я тебя увижу, то сам пойму, что очень тебе нужен. Речь шла о том, что тебе скоро рожать. Моего ребёнка.

— Кто это так сказал? — подняла я брови. Я вроде бы ни с кем не делилась тем, что…Богдан и в самом деле нам нужен.

— Анфиса, — ответил он.

— Анфиса? — вспылила я. — Ты мне ещё пересказывать будешь, как вы меня с ней обсуждаете? И…почему в таком контексте?

Я даже зависла. Анфиса, получается, практически рассказала о моём положении бывшему?

— Подожди-ка… — нахмурилась я. — А она откуда знает-то? Она что — тоже здесь?

— Да, — снова вздохнул и как-то тяжело ответил он и провёл пятернёй по волосам. — Здесь. Но это вовсе не то, о чём ты подумала.

— Что же ещё можно тут думать? — поджала я губы. Зачем я вообще стою и разговариваю с ним? Он притащил сюда эту подстилку! Он не меня искал… Я просто жестоко обманулась. — Ты с ней приехал сюда по работе. Ясно же всё.

— Нет, — покачал головой бывший муж. — Мы не вместе. Я тебе говорил, что мы расстались. С того времени ничего не изменилось. И…ребёнка… Его нет.

— Как…нет? — ужаснулась я и прижала ладонь в губам.

Это ужасная новость. Даже если речь о ребёнке моего мужа и его любовницы…

Никому такой участи я не желала. Мне ли не знать, что такое слышать “ваша беременность, к сожалению, прервалась…”.

— Так, — грустно пожал плечами Богдан. — Нет. И вообще… Пойдём со мной. Ты должна сама всё увидеть.

Он неожиданно ухватил меня за руку и потянул с парапета в сторону города.

— Куда?

— Пойдём, Надь. Это правда важно. Ничего дурного я не сделаю тебе, ты же…моего сына носишь. Идём. Пожалуйста.

Я даже остановилась и уставилась на него.

Богдан научился просить, а не приказывать?

Удивительные метаморфозы.

Но что же он хочет мне показать?

Любопытство взяло верх, почему-то я верила ему: и насчет Анфисы, и насчёт того, что ничего дурного он мне не сделает.

Мы добрались до того медицинского центра, в котором не так давно я сдавала анализы.

—