Сон отступал медленно, словно дымка рассеивалась, одеялом с головой укрывавшая меня.

Разлепила глаза и осознала, что действительно с головой укрыта шерстеным одеялом.

Уж не Яр меня так заботливо укрыл?

Скинула с себя мешающую дышать вещь и встала, потянулась.

Солнышко, лениво заглядывающее в окно, приласкало меня, запутало свои лучи в русых волосах.

Как же приятно проснуться по своему желанию, никем не разбуженная, и вот так спросонья потянуться, размять тело.

Не ожидала я, что мне будет так приятно после проведённой вместе ночи с Яром. А он действительно всю ночь рядом спал, крепко обнимая меня и не выпуская из объятий почти. В какой-то момент, правда, мне это надоело, захотелось на другой бок перевернуться. Поэтому я случайно локтем под дых парню зарядила. И, вау, сразу ведь отпустил, словно и не спал в тот момент. А я довольная повернулась на другой бок и уже сама обняла его, снова заснув.

Кстати, мне сегодня такой странный сон снился, если кратко: в прекрасном ярко-синем небе летела белая-белая птица, что своими крыльями бороздила воздушные просторы. И летела бы она дальше ни на что не обращая внимания, безмятежная, устремленная в только ей одной виданом направление, если бы внезапно не наткнулась на что-то.

Я так и не смогла во сне понять, какая именно деталь помешала гордому полету птицы. Просто в одно мгновение крылатая красавица камнем начала падать вниз. Разбилась ли она, я уже не видела, сон прервался, но помимо яркой картинки, отложилось и у меня в памяти ещё кое-что: противный писк. Иногда бывает же, что у человека внезапно стихают все звуки и начинает пищать в одном ухе, вот и у меня так во сне было, только сразу с двумя ушами.

В общем, странный сон, до омерзительного реальный и надоедливый, как муха. Всю ночь мучил, паразит.

Тряхнула головой, прогоняя из головы реалистичные картинки, слезла с кровати, на ходу ещё раз потягиваясь.

— Ой, — простонала, зевая так, что чуть рот не порвала.

Следующий час я провела в ванной, нежась в теплой водичке. Пока лежала среди кучи пузырьков, разглядывала парез на руке, который сейчас выглядел не так плачевно.

Интересно же я умудрилась руку рассечь. Не абы где, а поперёк линии жизни. Красный след рассекал прямо по центру белую полоску, что с рождения у меня чётко вырисована.

Я никогда не увлеклась хиромантией, но вот мамочка моя, когда дочь заболела анорексией, к кому меня только не таскала.

Ага, врач-нейрохирург обвел свою дочь по всем встречным и поперечным бабкам.

Тогда-то я и узнала, что у меня будет длинная жизнь. Все как один твердили: «Ой, какая красивая девочка, а глазки-то, глазки, загляденье!». Но стоило им глянуть на ручки, то всё, начиналось: «Долгая жизнь вас ждёт, ой, а ума-то сколько, да и сердечко доброе, большое и светлое, а это что же, судьба…». И вот тут все одинаково мяться начинали, но в итоге говорили, что судьба у меня рваная. Что это значит — не знаю и, честно говоря, не хочу знать.

Ну, нафиг эту бредятину!

Хлопнула рукой по воде в подтверждении своих мыслей и поспешила вылезти из ванной.

Мысли о отце я решила гнать из головы до его возвращения. Как только он появится передо мной, вот тогда все и решится. Но скрывать от мамы правду я не собиралась, это точно. Ясен пень, что в лоб ей не расскажу, постепенно информацию преподнесу, а дальше посмотрим, как оно будет.

— Интересно, а где Яр? — Рассуждала вслух, пока металась по комнате, одеваясь.

Натягивала гольфы и одновременно скакала на одной ноге по комнате, и старательно балансировала. Плакал по мне Мариинский театр в этот момент со всеми их примами-балеринами, так громко и грациозно не многие могут падать.

Напялив на себя гольфы и накинув красную майку до пупа с рукавом до локтя, встала и основательно так задумалась.

— Он же дома, ведь так? — Сама у себя спросила и положительно кивнула, соглашаясь. — Вот сейчас и узнаю!

Уверенно направилась к двери и уже схватилась за ручку, как до меня дошло, что я вообще-то до сих пор в трусах.

— Вот дура-то! — Хлопнула себя по лбу.

Подбежав к так и не разобранной сумке, выудила оттуда чёрную короткую юбку, одним ловким движением натянул её. Потом стянула.

На полу валялись чёрные тканевые шортики, которые я случайно вытащила вместе с юбкой, ну очень короткие и обтягивающие. Я их обычно надеваю под юбку, чтобы где не надо не засветить нижним бельем.

— А почему бы и нет, — задумчиво пробурчала я, наклоняясь за вещью.

Усиленно кусая губу, натянула их на себя, взглянула в зеркало и поняла одну вещь: сексуальнее я ещё никогда не выглядела.

Почему-то мне даже кажется, выйди я сейчас голой, то произвела бы меньший фурор, чем вот в этих вызывающих шортиках.

Да они же прямо-таки кричат: «Сними меня!»

Ох и чертовка, однако, я. Как ещё объяснить, что в таком вот виде я уверенно направилась к двери. А потом и вышла за неё, сама ещё не зная куда направляюсь.