Собачка в нарядной юбочке и кофточке, отороченной оборками в пайетках, медленно шагала по замусоренной, утоптанной земле тоннеля. Крутилась, пытаясь взять след, и снова возвращалась к свежим отметинам автомобильных шин.

Муж, закусив губу, смотрел, как нежные собачьи лапки наступают на бутылочные осколки, уминают старые окаменевшие окурки, впечатываются в подозрительные лужицы…

Терпел. Хоть было видно, как ему невыносимо это видеть!

Жюли наконец-то тявкнула, показывая – есть след! И быстро заперебирала лапками, устремляясь на выход из вонючей подворотни.

Иннокентий, Коля и Потапов-Завьялов побежали вслед за ней. Выскочили в довольно просторный и местами чистый дворик, окруженный стенами дома с частично выбитыми оконными стеклами. Завянь поглядел на окна и…

Широко расставив руки, преградил путь Косолапову! Даже спиной слегка на него навалился, не позволяя выходить во двор.

За зарешеченным окном первого этажа стояла Зоя. Чуть облокотившись на угол выступающего оконного проема, в упор, через свободное пространство дворика, глядела на Завьялова. Невозмутимо, спокойно и уверенно. Как будто знала: он сейчас появится. Придет. Конкретно из арки.

Завьялов попятился, схватив за рукав ветровки, утащил за собой в подворотню Иннокентия. Жюли тихонько подозвал… (Капустин сразу подхватил супругу на руки.) Осторожно выглянул из-за угла.

Не померещилось, не показалось. В окне первого этажа, за тюремными кубиками стальной решетки, стояла Зоя. Направленно и четко смотрела на Бориса.

Девушка сделала жест ладонью, одновременно приветствуя и прося немного обождать, скрылась в глубине квартиры.

– Нормальный номер, – пробормотал Завьялов. – Лев Константиныч, как думаешь, это Зоя или Миранда нас дожидалась?

«Спроси чего полегче», – буркнул генерал и покосился на Капустина, обтирающего собачьи лапки носовым платком, припасенным исключительно для четвероногой супруги.

– Что будем делать?

«Подождем. Возможно, Зоя выйдет… или Миранда решится на прямой контакт с нами».

– Но почему они просто не сбежали от Платона?!

«Скоро узнаем», – напророчил Константиныч. Тихонько выглянул из-за угла.

Фигура Зои снова показалась в окне, девушка стремительно приоткрыла форточку: на землю упал небольшой бумажный четырехугольник.

«Записка, братцы!» – обрадовался генерал.

– Записка. И кто за ней пойдет? – красноречиво глядя на Жюли, спросил Завьялов.

Иннокентий возмущенно фыркнул и прижал жену к груди!

– Кеш, – мягко произнес Завьялов, – мы – люди, мы – большие. Если у какого-нибудь окна Платон торчит… Завалимся.

Лицо стилиста мучительно скривилось.

Но делать нечего. Поцеловав собачку между ушек, Капустин опустил ее на землю. Предупредил:

– Если Жюли нарвется на Платона, я здесь отсиживаться не буду! Выйду и накостыляю вашей Рае!

Жюли снизу вверх поглядела на заступника. Разинув пасть, изобразила нервную улыбку и, присев на лапки, почти ползком выбралась из подворотни и юркнула за чахлый кустик.

Иннокентий застонал:

– Мой бог! Ну почему все делает – она?!!

– Спокойно, Кеша. – Присевший на корточки генерал наблюдал, как ловко, придерживаясь стены, крадется за запиской собачонка. – Твоя жена толковая особа, она не попадется.

Жози-Жюли кралась по палисадникам, скрывалась за пожухлыми осенними цветами. Лев Константинович, спасаясь от перенапряжения, беседовал с Борисом:

«Какое странное везение, да? Платон подъехал прямо к дому, а я переживал, что будем весь микрорайон обнюхивать…»

«Обнюхивать микрорайон пришлось бы Жюли», – поправил Завянь.

«Ну-да, ну-да, – не отпуская взглядом мелькающую в сухостое собачью спинку, согласился Потапов. – Но все же… повезло нам, Борька. Я как дома высотные увидел, прямо скажу, всерьез запереживал. А тут… Зоя. Прямо в окне. Стоит и смотрит. Не было б ловушки».

Жюли прокралась до бумажного конвертика, лежащего поодаль от стены. Прижала ушки к голове и, стремительно подбежав к записке, схватила ее в зубы!

Понеслась обратно. Более уверенно, по уже разведанной дороге, проскочила до подворотни и выплюнула записку в руки сидящего на корточках Потапова-Завьялова.

– Жду вас через час у окна на противоположной стороне дома, – прочитал Завьялов и огорченно добавил: – Подписи нет.

«А тебе какая разница, кто эту записку написал, – по-стариковски проворчал Лев Константинович. – Главное, нас ждут».

Мужчины прошли через арку к машине. Оглядели невеселую, готовую к застройке местность.

Завьялов бешено переживал! Он только что – метров через тридцать, близко! – увидел Зою и не смог к ней подойти. Не мог позволить себе пробежать небольшой отрезок, выломать решетку, схватить в охапку, унести…

«Не сходи с ума, Борис, – здравомысляще вмешался генерал. – Будь терпеливым, мы на финише, мы их нашли». И пока душевно растерзанный альфа-интеллект не вполне владел рассудком, сказал:

– Есть предложение, ребята. Не будем бестолку здесь ошиваться, смотаемся до магазина и купим мобильный телефон. Уверен, что Платон засел в этой же квартире вместе с Зоей. Он может помешать нам разговаривать, так что оставим девушке мобильник. Николай, оформишь на себя сим-карту?

– Не вопрос, Лев Константинович, поехали, – добродушно пробасил Косолапов и, нажав на кнопку сигнализации, разблокировал автомобильные дверцы.

То, что разговаривать они будут с Мирандой, Лев Константинович и Борис поняли, едва увидели в окне женскую фигуру. Неуловимо, но уже знакомо изменившиеся черты нежного девичьего лица застыли неподвижной маской. Как будто прочертились возрастными складками.

Сложив руки на груди, Миранда поджидала, пока Потапов-Завьялов и Иннокентий, бережно придерживающий супругу, пройдут к окну через высокие заросли чертополоха, разросшегося с тыльной стороны полузаброшенного, почти выселенного дома.

«Не нравится мне выражение ее лица, – сказал Потапов, подходя к раскрытому настежь окну. – Не нравится, Завянь».

Сутки назад глаза Миранды пламенно горели внутренней идеей. Миранда походила на фанатичную цареубийцу, готовую идти на плаху, на костер, на каторгу, галеры, в пыточную камеру. Испепеляющие мысли террористки доводили Зою до безумия!

Но фанатизм бывает разным. Бывает пламенным, как факел. Случается заледеневшим в праведности устремлений: непробиваем, как айсберг. Убийственным и непреклонным.

Подобная метаморфоза случилась и с Мирандой, на лице пришелицы из будущего застыла лавиноопасная, грозная решимость.

И было видно: тронь ее чуть жестче, и сорвется ледяная крышка, погребет под тонной льда любого, кто лишь попробует, решится подчинить себе лавину ее мыслей!

«Нырни-ка ты, Боря, поглубже, – мрачно попросил Потапов. – Ты сейчас не слишком адекватен, не равен час, вызовешь противодействие, и полыхнет! Печенкой чую, девушка настроена давить. Условия нам ставить, воевать, открыв забрало».

Лев Константинович вплотную подошел к окну.

– Привет, Миранда. Здравствуй, Зоя. Смотрю, вы ждали.

Миранда поздороваться не торопилась и Зое не позволила. Смотрела на Потапова чуть свысока.

– Я знала, что вы сюда придете. Загадала. Если мои догадки о разумной саморегуляции Истории верны, должно быть подтверждение. Вы пришли, теперь я полностью уверена, что процесс – разумен. Не подвластен людям.

– А если бы мы опоздали? – прищурился Лев Константинович. – Если бы искали вас долго?

– Вы пришли, – пожала плечами диверсантка. – И этим все сказано.

– Так может быть,