На следующие утро началась настоящая работа. Мы с Архипкой таскали грунт с косы на куске старого полотна, а дед промывал и с каждым промывом кучка золотого песка понемногу увеличивалась, да и небольшие самородки иногда оказывались в «колоде». Носить таким образом песок и камни было неудобно и я сказал деду:

— Тятя давай тачку сделаем. Куда ловчее песок до колоды возить на тачке, чем так таскать.

Дед удивленно на меня глянул, почесал бороду и выдал:

— Тьфу! Что-то я совсем оплохел. Про тачку-то и не вспомнил. Бросайте-ка ерундой заниматься, берите пилу и валите вон ту осину. — Указал на он на осину, ствол которой имел почти идеально круглую форму и в диаметре был сантиметров тридцать пять. — Колесо из нее сделаем, ну и на саму тачку сгодится.

Оставшееся до вечера время делали тачку. Вернее делали ее дед с Архипкой, а я тесал доски, по которым эту тачку мы будем возить. Мне было интересно, как дед намеревается сделать отверстие в центре колеса под ось. При отсутствии сверла и коловорота задача казалась мне трудноразрешимой. Но дед и тут меня обломал. Он покопался в тюке с инструментом и вытащил оттуда кованый пруток миллиметров двадцать в диаметре и длиной миллиметров триста. Нагрел в костре один конец и прожег колесо по центру, а потом загнал в плученное отверстие этот пруток в качестве оси. Выходит он заранее озаботился осью для тачки, но забыл за хлопотами.

К ужину тачка была готова и даже опробована. Тяжеловато конечно, но теперь с промывкой золотого песка вполне справлялись мы с Архипкой. Я возил грунт, а Архипка промывал его в «колоде». Потом мы менялись местами. Деду досталась самая важная часть работы: окончательная промывка полученного шлиха. За две недели мы перетаскали и промыли весь золотоносный песок речной косы. Пробы взятые разных местах и на разных глубинах в районе бывшей косы ничего не дали. Пришлось вгрызаться в берег. Как и предсказывал дед выход золота уменьшился раза в полтора, работать приходилось чуть ли вдвое больше. На наши жалобы дед ответил конкретно и по делу.

— А как вы хотели, летна боль. Иной раз мантулишь целый день, а намоешь не больше золотника. Нам свезло. С косы подняли фунтов одиннадцать. Это очень много. Так что не гневите бога и молитесь, чтоб жила не пошла в глубь, вот тогда намаемся, пока же золотишко можно сказать само идет нам в руки. А работать вам полезно.

Дед как всегда был прав. Хотя мы и вкалывали как стахановцы, но и не надрывались. Дед за этим следил. Он готовил немудрящую. но сытную жратву и мы ели, как говорится, от пуза. Несколько раз с Архипкой ходили на речку Кичи — рыбачить. И надо сказать вполне успешно. Нехилые хариусы кидались из за камней на самодельную мушку и мы притаскивали на обед до десятка этих вкусных рыб. Я спросил деда про тайменя. Тот, почесав бороду, ответил:

— Тайменя захотел. Вряд ли в той речке водятся таймени. В Кондобе таймени есть, а здесь не знаю. Хотя попробуйте в следующий раз на глубоком месте на живца порыбачить, может чего и поймаете.

Мы попробовали и поймали две вполне зачетные щучки, но таймень не клюнул. Один раз целый день провалялись в палатке, поскольку весь день шел мелкий, очень противный дождь и не было никакого желания мокнуть под ним, хотя дед озаботился при отъезде, и мы захватили с собой сменную одежду.

Больше месяца мы вгрызаемся в берег. Нашлась работа и кайлу. Слежавшийся грунт состоящий из песка глины и небольших камней плохо поддавался нашим усилиям и выход золота уменьшился втрое, но дед такое положение счел вполне приемлемым и уверял нас, что мы напали на очень богатую жилу и вполне к октябрю, если ничего не изменится, можем накопать до пуда золотишка.

Дни наши проходят однообразно. Вкалываем часов по восемь не разгибаясь, иногда ходим пострелять рябчиков, но чаще на рыбалку. Архипка оказался хлопцем очень везучим и поймал таки тайменя. Небольшого, но и не маленького — килограмма два весом. Но даже такого вытащить на берег оказалось не так легко. Таймень отчаянно сопротивлялся, повышая уровень адреналина не только у счастливого Архипки, но и у меня, стоящего по пояс в воде и готового схватить вожделенную добычу, лишь только удачливый рыбак подведет её поближе ко мне. В конце концов так и случилось. Я обеими руками ухватил рыбину и выбросил ее на берег. На берегу таймень оборвал леску и запрыгал, норовя вернуться в родную стихию. Но Архипка не зевал и как лев бросился на рыбину, прижал к земле и ловко схватил за жабры. Поплясав и поорав от радости мы двинулись к лагерю. Впереди гордо шествовал Архипка, я следом тащил снасти и арбалеты без которых, мы никуда от лагеря не уходили.

После поимки тайменя удача не покинула Архипку. Через три дня после памятной рыбалки, когда я кайлом долбил неподатливый золотоносный слой, от «колоды», где Архипка промывал очередную порцию песка и глины, раздался вопль. Бросив кайло я кинулся к другу, который, приплясывая, вопил как бегемот и размахивал чем-то зажатым в правой руке. Увидев меня, он закричал:

— Гляди Немтырь, что я нашел! — И протянул мне большой самородок. Я взял находку в руки и прикинул вес:

— Пожалуй с килограмм будет. Пойдем тяте покажем.

Мы бегом рванули в лагерь, где дед готовил обед.

— Тятя смотри, что Архипка намыл. — Подал самородок деду. Тот осторожно взял его, повертел в руках:

— Ишь ты, летна боль! Фунта на два потянет. Нутко идем посмотрим, что там еще есть.

Подойдя к «колоде» дед придирчиво осмотрел лежащие в желобе камни, выбросил их и открыл затвор, смывая оставшиеся песок и глину. Открывшаяся взору картина не могла не радовать. Зарывшись желтыми боками в оставшийся песок, лежали пять самородков общим весом граммов тридцать и блестели многочисленные золотые песчинки. Когда дед окончательно промыл все это добро в лотке и высыпал на холстинку оказалось, что «золотого запасу» у нас прибавилось, если не считать большой самородок еще граммов пятьдесят. Дед подтвердил мою догадку:

— Золотников десять-двенадцать будет. — И, глядя на Архипку, неожиданно сказал: — Ты паря теперь пасись, работай сторожко. Уж больно сильно тебе везет. Как бы не случилось чего.

Архипка, как и всякий мальчишка его возраста не слишком внимал нудным поучениям