Где-то лают собаки, нарушая тишину и словно говоря, что нас заметили. В стылом воздухе видно, как при дыхании поднимается пар, но я совершенно не чувствую холода. И звёзды. Здесь прекрасно их видно. Сердце стучит в висках, и я глохну. А что, если поздно?

Руслан даже и не думает останавливаться. Он не стучит по воротам, а просто выбивает дверь ногой. Хлипкая конструкция и не думает сопротивляться и с грохотом открывается. Нас значит просил не шуметь, а сам творит, что хочет. Понимаю, что ему нужно на ком-то сорваться, слишком уж злая у него физиономия. На нас нельзя, так хоть на двери душу отвести решил.

Трое парней расходятся по территории притона. Мы, оставшимся составом, проходим мимо пустых клеток. Никого. Ощущение, что тут ничего и не происходило, но Поля же говорила про трансляцию и бой с чемпионом. Может быть, он проходил не здесь? Всматриваюсь в каждую клетушку, но они все, как одна, грязные и пропитанные отчаянием, предательством и тоской.

В самой ближайшей к дому клетке сидит маленький коричневый щенок. Увидев нас, он с визгом бросается навстречу, но врезается в сетку и кубарем летит обратно. Скулит, встаёт и с отчаянием в глазках-бусинках, прижимаясь к ограде, лапкой пытается достать хоть до кого-нибудь. От жалости к маленькому комочку подкатывают слёзы, но остановиться нам дают. Мы идём дальше. Гадов даже ухом не ведёт, а Мила ёжится и что-то бурчит в воротник.

Сердце сжимается от страха. Его здесь нет. Я готова с таким же упорством и отчаянием, как тот малыш, выть. Осматриваю каждый закуток, чтобы не пропустить Марселя, но никого больше не вижу.

В свете фонаря на арене, окружённой лавчонками, где проходила наша «тренировка» вижу пса. Он стоит, широко расставив лапы, скалит зубы и вот-вот на кого-то бросится. Узнаю человека, стоящего перед входом на арену. Тот самый Лёша. В его руках какая-то длинная палка с петлёй на конце.

— Марсик, — выбегаю вперёд, но меня тут же закрывает собой, оставшийся с нами, парень.

— Что вы тут делаете? — Леша оборачивается к нам, но не успевает отреагировать, как Руслан сворачивает его в калачик и пристраивает к своему подчинённому под присмотр. Слава встаёт с другой стороны, чтобы пленник точно не сбежал.

Марсель скалится сильнее, словно не освобождать его пришли, а нападать.

— Я сама, — говорю громче и выхожу вперёд. Со мной и не спорят, потому что понимают, что к чужим людям он не пойдёт. — Мася, солнышко моё, — выдыхаю с облегчением и тихонько подкрадываюсь ко входу за сетку.

Он стоит на лапах уверенно и уж точно он — не плод моей больной фантазии. Живой. От облегчения слёзы катятся по щекам, я стараюсь не шмыгать носом и проморгаться, но картинка всё равно расплывается. Пёс совершенно меня не слышит и начинает клацать челюстью, кусая что-то невидимое в воздухе. Помню, Серёжа говорил, что Марсель нападает тихо и не рычит совсем. Это значит, что он больше не играет и не предупреждает. Слежу за его взглядом и понимаю, что смотрит он совсем не на меня. Оборачиваюсь, за мной стоит «тренер», а у его ног лежит удавка.

— Бесполезно, я уже пробовал успокоить. Пока он не поймёт, что всё закончилось, лучше не подходить. Или можно принудительно успокоить.

— Как? — Смотрю на парня с интересом учёного, который нашёл новый вид жука и теперь раздумывает как бы его так проткнуть, чтобы не попортить внешний вид.

— Удавку на шею и укол. Проспится и отойдёт, — говорит этот недотренер.

— Как ей пользоваться? Просто накинуть? — Спрашиваю паренька, подбирая с земли удавку, пока все наблюдают за тем, как к нам от дома быстрым шагом идёт ещё один мужчина.

— Давайте, мы его усыпим, а там уже будем разбираться, — говорит он, а я от одного слова зверею.

Усыпим. И пусть хоть что он имеет ввиду, но ему я своего мальчика не доверю. Бью палкой парню по плечу, а потом надеваю на шею петлю и тяну за трос со своего конца. Ничего сложного, всё интуитивно понятно. Лёша рефлекторно хватается за удавку, но охрана не дремлет и сбивает его с ног.

— О, как, — сдуваю пряди непослушных волос с лица и восхищённо смотрю на мужчину, который помог мне. — Подержите, — передаю своё оружие. — Вы же можете его от сюда увести? — Помощник кивает. — Куда-нибудь подальше, чтобы Марс его не видел.

— Кто ты, женщина? Я тебя, блин, боюсь, — откровенно рассматривает меня подруга. — Слава, ты видел? — Мужчина кивает и тоже рассматривает меня. Не как раньше, а без липкого раздевающего взгляда, с уважением что ли. — Это сила «яжматери» так пробуждается?

— Кажется, это черти из тихого омута выглядывают. Говорила мне мама, что надо искать себе тихоню. Они способны удивить. Жаль, что эта уже занята, но теперь я буду слушаться мамочку, — делает выводы мужчина на выданье.

— Я врач. Просто ветеринар, — оборачиваюсь на мужской голос, краем глаза смотрю на арену. Марсель и не думает успокаиваться.

— Кто ещё на территории? — Только сейчас замечаю, что ветеринара, высокого мужчину, похожего на крепкую трость, ведёт один из парней. Руслан преграждает им путь.

— Больше никого нет, — отчитываются его парни, подошедшие вместе с конвоиром врача.

— Я помогу. Помогу, — с поднятыми руками русоволосый косматый мужчина осторожно подбирается ко мне. — Его надо осмотреть. Вёрткий, зараза, я последние два заряда шприцемёта на него потратил и промахнулся. Вы хозяйка?

— Можно и так сказать, — смотрю на него в упор. Если и этот предложит усыпить, то я за себя не ручаюсь.

— Удавку не предлагаю, — сразу оговаривает врач, смотря на то, как уводят Лёшу. — Он должен отреагировать на ваш голос.

— Но Марс меня не слышит, — озвучиваю то, с чем уже столкнулась.

— Отойдите все подальше, — просит он. — А вы идите ко входу и разговаривайте с ним. У него стресс, адреналин после боя зашкаливает, но это состояние уже проходит. И вы ему можете помочь. Я тоже тут постою. Увидите, когда он будет готов и только тогда заходите, иначе он может кинуться.

Оборачиваюсь в поисках поддержки. Мила стоит в объятиях Гадова и прячет лицо на его плече. Он что-то ей шепчет и в попытке успокоить гладит по спине. Больше не даю себе и псу время на раздумья, подхожу к сетке. Смотрю на Марселя, а он на меня.

— Присядьте, ему так будет проще, не надо над ним возвышаться, — рекомендует ветеринар.

Не спорю просто выполняю просьбу. Присаживаюсь у входа.

— Солнышко, — сглатываю вязкую