— Я понятия не имела, что ты такая важная птица, — шепнула Радка, приготовив самую очаровательную улыбку, в которой уже не была так уверена, как раньше — на Мейнгрима она действовала как-то не так. — Гостей вон сколько, а они идут к нам!

— Я тоже не имею понятия, — сквозь зубы прошипел тот, оскалившись в улыбке. — Зачем они идут к нам. Сомневаюсь, что Берхт даже знает мое имя!

Стоило догадаться заранее, что последует после такого признания, но Радка не могла поверить, что это и впрямь происходит с ней. И только когда приблизившийся Берхт приложился губами к её руке, а его сестра-близнец легко поклонилась, Радослава поняла, что её мысль вовсе не была сумасшествием. Это все вокруг сошли с ума, а вовсе не она!

— Ваше вложение настолько значимо, что вы потеряли сознание, госпожа, — Берхт не спрашивал, а сообщал, словно для него не было никаких тайн и каменных стен, за которыми скрывались порталы.

— Мы благодарим вас за дар от имени всего города, — а вот голос Берхты совсем не походил на её внешность, был нежным и мелодичным. — Если что-то потребуется, вы всегда можете обратиться к нам с братом.

Если до этого мгновения Мейнгрим и собирался возразить, это Радка видела по его лицу, то сейчас он плотно сжал губы и больно ткнул её в бок, понуждая ответить на любезность.

Радка поспешно поклонилась.

— Благодарю вас, господин Берхт. Госпожа Берхта, — и она снова поклонилась, замечая, что за внешним радушием и веселостью скрываются цепкие взгляды одинаковых темных глаз. Нет, такие не могли ошибиться, и если выразили почтение вот так, то у них были на то причины.

— Во что я с тобой снова вляпался, — простонал Мейнгрим, едва хозяева отошли к новым гостям. — Видит небо, до твоего появления в моей жизни, я был просто везунчиком!

— Не понимаю, что тебе не нравится, — сухо ответила на это Радка, освобождаясь от его руки на своей талии. — Вот если бы нас обвинили в каком-то ужасном деянии, тогда ладно. А так, поблагодарили за дар.

— Поблагодарили за дар! — передразнил её Мейнгрим. — Ты просто не понимаешь!

— Так объясни! — теперь разозлилась Радка. Видит небо, она долго терпела. И теперь, когда им удалось скрыться от любопытных взглядов прочих гостей за тяжелой портьерой, она не выдержала. — Я впотьмах тыкаюсь в этом мире во все острые углы, а ты лишь смотришь, словно это какая-то забава!

Она ожидала ответного взрыва негодования, но Мейнгрим только кивнул.

— Ты права, — нехотя признал он. — Но до сих пор это и впрямь было скорее забавно, чем рискованно. Но в этот раз… поверь мне, благодарность Берхтов не менее опасна, чем их неудовольствие.

— В каком смысле? — Радка осторожно выглянула из-за портьеры, надеясь найти взглядом хозяев. Словно этого было достаточно, чтобы обнаружить их вероломность. Но Мейнгрим за руку втянул её обратно.

— Не то, что ты подумала, — прошипел он рассерженно. — Просто те, кого привечают наши сегодняшние хозяева, считаются сильнейшими магиками и магессами города.

— О, — Радка и хотела бы сказать больше, но язык не слушался её.

— Вот именно, — буркнул Мейнгрим. — Их мнение имеет самое большое значение для всех горожан. Ты любишь спрашивать о королях нашего королевства. Так вот, если бы короли были, они были бы Берхтами. Только этим двоим не нужен никто больше, и город они защищают лишь потому, что это их суть. Они иначе не могут. До обычных людей им нет никакого дела. Они привечают только особенных.

— Но я… — у Радки снова перехватило горло.

— Ты вовсе не имеешь магических сил, — кивнул Мейнгрим, без лишних слов понимая, что она хотела сказать. — И одно дело, когда все считают, что это не так. Но теперь весь город, Радослава, я повторюсь, весь город будет считать, что у тебя очень много удивительной магии.

— А этот ритуал вытянул из меня остатки, — понимающе кивнула Радка. — Мне казалось, что я умираю.

— Не умерла, — сухо ответил Мейнгрим, снова обнимая её за талию. — Но это не значит, будто умереть было бы худшим вариантом.

На это Радка промолчала, что тут скажешь? Она была совершенно не согласна с мужем. Как по ней, так всё заканчивалось только со смертью, а до неё можно еще исправить что угодно. Вон, Ева ходит с амулетом в черепе, искусно прикрывая его волосами. И не сказать, что она готова умереть, чтобы больше не чувствовать головных болей!

Глава 40

— Может, теперь поделишься, зачем мы здесь? — не дождавшись ответа, продолжил Мейнгрим ворчливо. И за этим грубым тоном Радка распознала вину. Кажется, он и сам понял, что переборщил. — Только не говори, что хотела обязательно побывать на этом приеме.

— В некотором роде это правда, — Радке немедленно захотелось оказаться в гуще толпы, а не за портьерой, потому как она только сейчас сообразила, почему они оказались тут. И делиться этим с супругом ей совсем не хотелось.

— Только не ври мне, — взмолился супруг. Словно в ответ на её мысленные мольбы, они наконец выбрались в зал и смешались с толпой. Радка то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды, но пасмурное выражение на лице её супруга отталкивало любопытных.

— Если честно, я хотела взглянуть на Барвинка, — шепотом призналась Радослава. Щека Мейнгрима дернулась и двинувшийся было к ним Манфред немедленно изменил направление, исчезая в толпе.

— Барвинка? — прошипел Грим, не замечая, как его зверское выражение лица отпугивает невольных свидетелей разговора. Теперь и Радка испугалась, припомнив неуверенность Мейнгрима.

— Это не то, что ты подумал, — только и сумела промямлить она. — Патрыся сказала, что у Оршулы появился поклонник из цветочных, и мне захотелось на него взглянуть.

Мейнгрим разглядывал её с таким лицом, словно у неё выросла вторая голова или крылья. Но, по крайней мере, у него разгладились морщины между бровями, и он больше не выглядел так, словно готов был откусить ей голову.

— Женщины, — наконец процедил он и отпустил её талию.

Радка облегченно вздохнула и вымученно улыбнулась. Кажется, пронесло.

—