— Хорошо, учту. Но я говорил о другом. Формально эта троица всячески ратовала за проект. Вот только… Как-то неловко. То они направили своего активиста поведать о деталях местному сутяге. Такому, знаете ли, мизантропу, которого в Рай Божий пусти — он и тогда доброго слова не найдёт да пять исков против архангелов учинит. И дюжину клеветнических статей напишет. А потом пригласили известнейшую защитницу животных и поведали ей между делом, что часть лесов будет затоплена. И что часть работ будет выполняться взрывами. Сами можете догадаться о реакции на такие известия.

— Да уж, могу. И что, все остальное в том же духе?

— Да, примеров хватает.

— Тонко. По-иезуитски тонко, я бы сказал. И что, они всегда славились умением интриговать и провоцировать? — уточнил я, кривя губы.

— И снова в самую точку угодили! Нет, такое им было не свойственно. Разумеется, политическая деятельность не предполагает простодушия, но тут они вышли совершенно новый для них уровень. Кто-то им помогал и наставлял.

— Судя по хитрому блеску глаз, вы выяснили, кто именно?

— Ничего от вас не утаишь! Впрочем, я и не собирался. Вся эта троица время от времени играла в вист[3] с новым руководителем Общества дружбы с Америкой, неким Сэмом Л. Честнеем. Кстати, он прибыл в Иркутск пятнадцатого июня.

— А как же он успел?

— А он не из Штатов ехал, а поближе. До того обретался в Нагасаки. И, кстати, представлял там одну из нефтяных компаний Рокфеллера. По всему выходит, что вы нажили серьёзного врага, Юрий Анатольевич.

* * *

Примечания и сноски к главе 26:

[1] Киргиз-кайсаками (или просто киргизами) в царской России называли казахов.

[2] «Теплушка» — Нормальный Товарный Вагон, переоборудованный под перевозку людей или лошадей, как правило, личного и конного состава формирований вооружённых сил в России. Для переброски войск такие вагоны оборудовались двух- или трёхъярусными нарами, утеплялись, при необходимости, снаружи слоем войлока, пол делался двухслойным, с заполнением промежутка опилками. В загрузочные бортовые люки вставлялись рамы со стёклами, утеплялись двери, в центре ставилась печка-«буржуйка».

[3] Вист (англ. Whist — «тихий, спокойный») — командная карточная игра, предшественница бриджа и преферанса. Известна с XVIII века.

Глава 27

Беломорск, 17 (30) августа 1912 года, пятница, утро

Может показаться странным, но после того, как Артузов назвал имя гипотетического противника, я вздохнул с облегчением. Прогрессисты? Да я их в бараний рог сверну! Сами по себе они мне не противники. И не потому что я такой уж страшно-могучий и злобный олигарх, а потому, что обычные члены их партии и сочувствующие — на моей стороне. Руководители партии лишь агитировали за прогресс, а я его толкал! А без поддержки народа они никто, просто людишки с большим самомнением и некоторыми связями.

Да и Рокфеллер… Звучит, конечно, круто! А если вспомнить, что он не сам по себе, за ним банки, газеты, союзные компании и продажные политики — то и вовсе силища. Но только и я уже не «так, сам по себе мальчишечка, погулять вышел». Наш Холдинг пусть и не так богат, но в России мои позиции однозначно круче! Да и в Европе, скорее всего, я тоже могу больше. Он однозначно сильнее в Соединённых Штатах и в Латинской Америке, из которой янки сделали свой задний двор. Пожалуй, что больше моего может в Британии и в её колониях. Ну не любят меня британцы, сложно мне действовать в их юрисдикции.

Так что я погнал всех спать, пообещав, что утром договорим. Дескать, утро вечера мудренее! И совершенно спокойно продрых всю ночь.

А вот за утренним чаем пришлось продолжить обсуждение. Вернее, начать раздавать начальственные указания.

— Значит так, Кирилл Бенедиктович, первое — своих людей в Иркутск вам всё же послать придётся. Нужно как можно больше выяснить про этого американца. Второе — также про него надо разузнать в Японии и в САСШ. Как можно больше. Но тайно, не привлекая внимания. Вам виднее, как действовать, но в Америке я бы советовал привлечь Ника Картера. Третье. Деятельность привлечённого вами журналиста из Новониколаевска не прекращать. И книгу обязательно издать, причем с издательством связаться немедленно.

— У работников издательства лучше создать впечатление, что сначала ваш аппарат работал самостоятельно, а потом понял, что нужны профессионалы! — вмешался Семецкий.

— Это ещё зачем? — удивился я.

— Сами ж говорили, война против нас началась. Вот сейчас мы разведчиков направляем. Но ведь и противник может захотеть про нас всё выяснить. Вот пусть и получит подтверждение, что целью с самого начала была книга.

— Согласен. Обратите, пожалуйста, внимание на этот момент, Кирилл Бенедиктович. Нельзя нам подставляться самим и подставлять стороннего человека. Четвёртое — необходимо выяснить всю подноготную про прогрессистов. Не только про эту троицу. Может, мы кого-то упустили, потому что он денег не тратил. Или потратил на то, чтобы долги отдать, а мы и проглядели. Особое внимание уделите тому, сами они действовали или их руководство партии подтолкнуло.

— И про союзников пусть пошустрят. Может, прогрессисты не в одиночку действовали, — снова подключился тёзка.

— Именно. И последнее — надо проверить, нет ли аналогичного противодействия другим нашим проектам. Причем сначала проверим российские. А потом расширим на зарубежье.

Артузов аж закрятел.

— Понимаю. Тяжело придётся. Но нам стоит начинать реагировать раньше, чем кризис созреет. Так что уж постарайтесь! На это закончу, тем более, что уже перрон за окном. О! Да нас встречают! В такую-то рань, ещё ж шести утра нет!

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…На перроне нас действительно ждали. Моя Натали и Катя Семецкая, жены других членов группы, старший брат Осипа Шора — все они стояли и нетерпеливо всматривались в окна вагонов, чтобы заметив родное лицо тут же начать махать. Многие не сдерживали слез. И даже у меня, человека пожившего и не сентиментального вдруг защемило сердце. Мы — дома!..»

Беломорск, квартира Воронцовых, 17 (30) августа 1912 года, пятница, утро

Разумеется, по приезде всё закрутилось. Для начала быстро принял душ, переоделся в домашнее и тупо посидел минут пятнадцать, обняв жену. Вот ведь, двух месяцев не прошло, как мы не виделись, а — соскучился просто смертельно.

И вдруг из детской раздалось: «Папка приехал!» и пара ножек затопотала с неудержимостью лавины. Женечка, средняя наша. Через несколько мгновений