Предлагаю Реввоенсовету 2-й армии озаботиться организацией трибунала достаточно компетентного и энергичного с выездными секциями и в то же время решительно прекратить во всех дивизиях расстрелы без судебных приговоров.

6 мая 1919 г.

Предреввоенсовета Л. Троцкий»{500}.

Документ этот появился лишь в 1919 году, когда самосуды командиров во многих частях стали не редкостью. Более того – считались обычными. В том же году, через два с небольшим месяца, Троцкий издал приказ № 126:

«Товарищи красноармейцы, командиры, комиссары! Пусть ваш справедливый гнев направляется только против неприятеля с оружием в руках. Щадите пленных, даже если это заведомые негодяи. Среди пленных и перебежчиков будет немало таких, которые по темноте или из-под палки вступили в деникинскую армию.

Приказываю: пленных ни в каком случае не расстреливать, а направлять в тыл по указанию ближайшего командования. О всех случаях его нарушения доносить по команде для немедленной высылки Революционного военного трибунала на место совершенного преступления»{501}.

Создается впечатление, что этими документами Троцкий пытался как-то втиснуть в рамки военного закона вышедшую далеко из нравственных и правовых берегов жестокость и самоуправство. То был кровавый пир революции.

Грядущий «социализм» с самого начала будет отмечен не только печатью русского исторического наследия, но – особенно – варварства Гражданской войны.

Анатомия войны

Время течет в нас и мы во времени. Чем больше минует лет, тем чаще человек оглядывается назад и сильнее страшится будущего. Жизнь подобна мерцанию во времени, пока его поток не поглотит последние слабые блики. Фауст хотел превратить мерцание жизни, ее лучший миг, в вечность. Согласно религиозным постулатам, это мгновение «там», в ином мире, действительно станет вечностью. Утописты же надеются, что миг можно остановить еще в этом мире. Но все забывают, что этот желанный миг еще нужно достичь!

Троцкий к исходу Гражданской войны этого мига безусловно достиг. Его слава была всероссийской. За короткое время Троцкий стал одним из известнейших революционеров не только в России, но и во всем мире. Этот человек до Октябрьской революции всегда был далек от военного дела и вдруг стал одним из самых главных военных деятелей гигантской страны! Думаю, что для политического портрета Л. Д. Троцкого совершенно необходимы штрихи, характеризующие его как творца и проводника военной политики РКП(б). Пожалуй, наиболее полно в этом отношении Председатель Революционного Военного Совета Республики проявил себя на VIII съезде РКП(б), хотя он там и не присутствовал.

В начале марта 1919 года Троцкий вернулся в Москву. У него накопилось много дел в Реввоенсовете, которые Склянский решить за него не мог, а главное, в этом месяце должен был состояться партийный съезд, на котором предполагалось рассмотреть среди других и военный вопрос. Троцкий собирался доложить ЦК, что весной 1919 года главное командование намерено приложить основные усилия для разгрома объединенных сил Антанты и Добровольческой армии как на Украине, так и на участке от Карельского перешейка до Ровно. Это было необходимо, так как на этих направлениях превосходящий в силах противник находился наиболее близко к основным политическим и экономическим центрам страны. 19 февраля 1919 года по распоряжению главкома был создан Западный фронт во главе с командующим Д. Н. Надёжным и членами Реввоенсовета Р. А. Риммом, Е. М. Пятницким, А. Я. Семашко (с 24 марта подключится О. А. Стигга). К предстоящим операциям готовились Южный и Западный фронты.

Троцкий намеревался выступить на съезде с докладом «Военное положение и военная политика». Тезисы, как всегда, Троцкий продиктовал Сермуксу и Познанскому. Их отпечатали, и Троцкий приступил к подготовке выступления. Он собирался дать подробную картину военного положения Республики, сформулировать ряд принципиальных положений по вопросу строительства Красной армии, зная, что среди партийцев, находящихся на фронте и в центре, есть немало серьезных противников его линии. Он это чувствовал и раньше, но особенно остро понял, когда 15 февраля 1919 года своим приказом ввел в действие Устав гарнизонной и караульной службы, Устав внутренней службы и первую часть Полевого устава (о маневренной войне).

Готовили эти документы бывшие царские офицеры, которые, естественно, большую часть положений заимствовали из весьма толковых старых русских военных уставов. Это сразу же заметили комиссары и усмотрели в этом умышленное сползание к «старорежимным порядкам». Но это было бы полбеды. Троцкому стало известно, что такие известные партийцы, как В. М. Смирнов, Ф. И. Голощекин, Г. И. Сафаров, Г. Л. Пятаков, А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, Н. Г. Толмачев, Е. М. Ярославский и некоторые другие, открыто критикуют деятельность Троцкого как руководителя военного ведомства в целом.

Троцкого это не очень настораживало. Он почти всегда предварительно советовался с Лениным или ставил его в известность. По существу, он проводил политику ЦК, линию Ленина, касалась ли она стратегии, принципов комплектования армии или борьбы с дезертирством.

В это время шли сообщения с фронтов: на рижском направлении перешли в наступление германские войска генерала фон дер Гольца, а на Минск стали продвигаться польские войска. Но эти сообщения не особенно беспокоили Троцкого: пока у противника там были небольшие силы. А вот донесения с востока, вопреки ожиданиям, стали поступать очень тревожные. Колчак, зализав свои прошлогодние раны, вновь двинулся на запад. По оценке разведки, у адмирала было теперь более 150 тысяч штыков и сабель против 100 тысяч войск Восточного фронта. А ведь в тылах Колчака, ближних и дальних, были еще десятки тысяч войск интервентов.

Уже позже И. И. Вацетис, анализируя военную обстановку в марте 1919 года, писал: «Мне было совершенно ясно, что наступление Колчака на Среднюю Волгу носило характер грандиозной демонстрации, в основу замысла которой было положено стремление энергичным нажимом привлечь на Восточной фронт РСФСР большую часть наших Вооруженных Сил, а затем отходом увлечь их в Западную Сибирь, то есть подальше от нашего главного театра военных действий, в частности от нашего Южного фронта, с которым готовился расправиться Деникин»{502}. Уже в следующем месяце, в апреле 1919 года, Ленин придет к такому же выводу: «Колчаковское наступление, – говорил он в своей речи на конференции фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы, – инспирируемое союзниками, имеет целью отвлечь наши силы с Южного фронта, чтобы дать оправиться остаткам белогвардейских южных отрядов и петлюровцам, но это им не удастся. Ни одного полка, ни одной роты не возьмем мы с Южного фронта»{503}. Как анализировал позже историк Ан. Анишев, в марте началось общее отступление 1, 2, 4 и 5-й армий. В войсках «усилились все признаки разложения, свойственные отступающей армии. Дезертирство и переход к белым приняли значительные размеры, были случаи брожений в частях и расформирования целых полков»{504}.

Телеграммы с Восточного фронта спутали все планы Троцкого. Он хотел доложить на съезде, что после небольшой передышки есть возможность повести решительное наступление по нескольким направлениям. А противник опередил. На состоявшемся 14 марта 1919 года заседании ЦК, на котором присутствовали В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, Л. Б. Каменев, Н. Н. Крестинский, Ф. Э. Дзержинский, И. В. Сталин, Н. И. Бухарин, Г. Я. Сокольников, Е. Д. Стасова, В. В. Шмидт, М. Ф. Владимирский, М. М. Лашевич, Г. В. Чичерин, М. М. Литвинов, Л. М. Карахан, Предреввоенсовета Республики внес предложение всем делегатам съезда – военным работникам, в том числе и ему, немедленно выехать на фронт. В протоколе заседания записано:

«Слушали:

…2. Военное положение. Тов. Троцкий предлагает ввиду серьезности положения на фронтах во-1) отпустить его самого на Восточный фронт, во-2) выслать всех фронтовиков немедленно на фронты.

Постановили:

Тов. Троцкого отпустить. Всех фронтовиков немедленно выслать на фронты, за исключением т. Сокольникова, которому разрешается остаться в Москве до конца партийного съезда. Все остальные фронтовики смогут остаться только по особому их ходатайству»{505}.

Однако военные делегаты, узнав об этом постановлении, решительно запротестовали. Их основной довод – на фронте нет катастрофической обстановки. А главное, как говорилось на следующем заседании ЦК 16 марта, возвращение фронтовиков до открытия съезда «может толковаться организациями на фронте как нежелание центра выслушать голоса из армии». Кое-кто это расценил даже как «трюк». На этом заседании решили: «Т. Троцкому немедленно ехать на фронт. Т. Сокольникову на собрании фронтовиков заявить, что директива об отъезде всех фронтовиков отменяется, а предполагается, что немедленно едут те, которые считают, что присутствие их на фронте является необходимым. Вопрос о военной политике поставить первым