Б е с. С ней я проведу века в беседах. Я покажу ей, как строятся государства и как они разваливаются. Откуда выходят народы и зачем все разделены языками, привычками, верованиями. После я отпущу твою душу. Бесплотная, имеющая лишь контур человеческого тела, она пройдет через космические горнила и придет на землю, чтобы увидеть, как она остывает… И тогда заплачет душа, и я заплачу с нею вместе. Обнимемся мы и скажем: а ты помнишь, какие утра весной в Подмосковье? Как пели соловьи?! Где это?!

И з ю м о в. Не хочу… Я не могу этого осилить, мне этого не надо! Не взваливай на меня эту ношу!

Б е с. Прости, Андрей Дмитриевич. Но что же с тобой случилось?

И з ю м о в. Лиза… Она пришла ко мне! Я открыл глаза — и вижу большой букет. А у ног сидела сама Лиза. Она держала мою руку, и ее рука чуть подрагивала. Она была бледной… Когда я посмотрел на нее, она погладила меня по щеке и сказала: «Ты небритый. У тебя седая борода. Ты очень устал, милый. Вот скоро отдохнешь…» Как же так, а? Ведь она в самом деле любит меня! Как страшно. Стою — и не в силах помочь. Прости меня, Лиза.

К о п е й к и н. Женись на ней, а, женись!

И з ю м о в. Поздно! Как я хочу, чтобы ты, Гоша, встретился бы мне через тысячу лет. Ведь через тысячу лет я вновь приду на землю!

К о п е й к и н. А какая она будет?

И з ю м о в. Как сад, где все деревья мирно, любя и оберегая друг друга, будут жить одной жизнью. И если я тебя не встречу…

К о п е й к и н. Меня не будет…

Изюмов кланяется и уходит в темноту. Стук в шкафу.

Явилась! Чего тебе?

Голос старухи: «Позвольте войти!»

Б е с. Ты одета?

Голос старухи: «Я голой хочу!»

Б е с. Нельзя!

Голос старухи: «Почему? Я хочу, и все! Хочу. Голой!»

Б е с. Да я не против — цензура не позволит. Накинь на себя что-нибудь! (Громко.) Евгения Леонидовна! (Распахивает дверь шкафа. Оттуда выскакивает набеленная, с ярко-красными губами, в мишуре старуха.)

К о п е й к и н. Мое почтение, бабуля!

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Пошел к черту!

К о п е й к и н. Мы уже у него.

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Чертей нет!

Б е с. Евгения Леонидовна атеист. Ты ведь атеистка?

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Будучи учителем начальных классов, я не могла не быть ею! Мне за пропаганду в одна тысяча тридцать седьмом году сам директор руку жал! Так нежно жал, и все к бедру, к бедру. И мягкий взгляд через пенсне! Знаете, такие очки без ручек. Пенсне называется! А он мою руку — к бедру и спрашивает: что, мол, я бюстгальтер не ношу? И я смело отвечала, отвечала смело я! Не ношу, потому как это буржуазный элемент! Долой бюстгальтера! Женщины, проходим жизнь без комбинаций! Докажем мировой буржуазии, что мы не станем подражать их порядкам! Ура!

Звучит марш. Бес и Копейкин маршируют около старухи. Музыка резко обрывается.

К о п е й к и н. Она что, чокнулась?

Б е с. Не она одна.

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Можно я отдохну?

Б е с. Устала?

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Устала.

Б е с. Кривлялась всю жизнь! Всю жизнь лгала! И наконец устала?

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Я бы еще жила, да меня удар хватил!

Б е с. Копейкин, это ты ее шарахнул?

К о п е й к и н. Я давно заметил, что стервы обязательно мужей имеют! И что удивительно — порядочных мужиков хапают! Отчего, правда, не знаю!

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Да это ты, Копейкин! Какой ты нарядный! Какая прелесть! Эй, как вас там? Я замуж хочу за Копейкина. Это можно?

Б е с. А что тебе в нем нравится?

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Он, должно быть, очень разнообразный в смысле приемов. Мой муж всегда делал одинаково и в одно и то же время. Сделает и уснет. А я женщина разноплановая, развитая и не до конца использованная! А ведь у меня деньги были! Когда деньги есть, то умирать не страшно! Многие мужики, даже молодые, очень готовы за деньги!

К о п е й к и н. У тебя турецкого ничего нет?

Б е с. Зачем тебе?

К о п е й к и н. Турком хочу быть… Почему я турком не родился? Почему русским угораздило? А то жил бы себе где-нибудь… В городе Багдаде! Да! И нарочно бы по-русски не разговаривал! Живут ведь французы и ни бельмеса не понимают в русском языке, а еще как живут!

Б е с. Что-то, я гляжу, развеселило тебя, Гоша?

К о п е й к и н. Еще не твой! Не твой! В науку не верю, но в чудо… Ведь случаются чудеса, и вовсе не по твоей воле, а? Бес! Бывает, кое-что и помимо тебя происходит.

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Муж мой, заболев тифом и будучи в бессознательном состоянии, запел «Боже, царя храни!». Как только он допел этот гимн, я тотчас же позвонила и вызвала. Его увезли как есть, а куда — не знаю! И знать не хочу, не желаю!

Б е с. Что мы с тобой, старухой, порешим?

К о п е й к и н. В чашу огненную! Есть такая?

Б е с. Найдем.

К о п е й к и н. Нет.

Б е с. Чего нет?

К о п е й к и н. Не хочу быть турком! Турком я уже был!

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Последние годы я работала билетером в парке культуры! И октябрьский ветер нипочем, и то, что снег пробрасывало по плечу! Не шелохнувшись! Не моргнув, не охнув!

К о п е й к и н. Я думаю, просто в печку. Дура!

Б е с. Поколение такое. Строгих правил и невоздержанное в восторженности.

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Последние годы я работала в парке билетером и могу безошибочно установить, кто с