Глава 27

Не самый худший день…

Незаметно и эта седмица приближалась к концу. Уже и шестой день ведь. Так как нам всем уже никуда отлучаться не надо было, то мы и из академии, совсем как ранее, вернулись все вместе. И нам было хорошо. Всё же главным для нас являлось наше примирение. Сам я, хоть и клялся во время ссоры даже не приближаться к своим не совсем верным жёнам, но понял, что без них жизни уже просто не вижу. Наиболее сильно изменились поступки и аура Яснины. Похоже, что она точно начала влюбляться в меня. У Аэлиты и особенно Эминэллы изменения в поступках и аурах были меньше, но и они показывали, что не всё безнадёжно. Поступки поступками, но ауры моих жён, похоже, всё же не врали. И это меня сильно радовало. Лишь бы всё не испортить! Понятно, что я ясно видел и остатки своей любовной магии, хоть и совсем слабые. Из-за беременности жён нам приходилось сильно беречься. Как писали в книжках, всё же опасно. Зато Самюэль с Юсиэллой, похоже, в применении любовной магии себя никак не ограничивали. Понятно, что их лица пылали нежностью друг к другу. Правда, пока детей у них не намечалось. Потом, у эльфов имелись и некоторые сложности с деторождением из-за возможной несовместимости друг с другом.

На этот раз сразу же по возвращению мы устроили большой обед совместно с родными Эминэллы и всеми нашими воспитанниками, правда, без Черчень. К счастью, успели явиться Донат с Эрденетом. Пригласили и главу отряда наёмников Алвера Багутдина, оказавшегося дворянином. Все ученики ещё находились в школе, остальные наёмники и охранники бдели, а слуги были привлечены к обслуживанию нашей трапезы. Чтобы и они почувствовали значимость этого обеда, я решил выплатить каждому из них по парочке золотых. И кто находился дома, тот их сразу же и получил. Ещё отсутствовали Калифан и Асмелла, но пока пригласить их я не решился. Пусть придут в себя. Наверное, и родным Эминэллы, и ей самой будет неприятно? Ладно, пусть пока поработают над моим заданием.

Обед у нас прошёл очень даже тепло. Конечно, все познакомились друг с другом. Видно было, что всё происходящее особенно сильно понравилось Эсмиэлле. Она то ли дела бросала украдкой взгляды на моих воспитанников. А что, парней там, и вполне симпатичных и способных, хватало. Не важно, что из простолюдинов. Уже дворяне! Пусть отбрасывает своё эльфийское высокомерие и привыкает к положенному общению с людьми. Люди не рабы, рабы не мы! Тем более, я сразу же объявил перед началом обеда, что у нас дома все равны и ко всем домочадцам требуется проявлять полное вежество, даже к самому последнему слуге. Ну, разве что я, как хозяин дома, буду немного повыше других.

— Акчул, ты, вроде, новую песню сочинил. А нам не исполнил.

Просьба Яснины, честно говоря, пришлась кстати. Явно воспитанники проболтались. Ведь только им и исполнял. Ну, я тут и отказать не могу, и пусть все присутствующие знают, что тут не только одни эльфийки и вампирша достойны восхищения, но и их несчастный муж! Хотя, чуть не ставший рогоносцем!

— Я не от тех бегу, кто беды мне пророчит.

Им, изыдням, всех проще на твёрдом берегу.

Им не дано понять, что вдруг со мною стало,

Что вдаль меня позвало, успокоит что меня.

Ну и пусть будет нелёгким мой путь,

Тянут ко дну боль и грусть — прежних ошибок грусть.

Но мой плот, свитый из песен и слов

Всем моим бедам назло вовсе не так уж плох.

Было ясно видно, что с этой песней «Плот» я тронул всех, особенно своих жён. И на самом деле, трогательно и немного как бы и обо мне.

* * *

— Э, Ваше Сиятельство! Видел я как-то этого мальчишку. Никакого благородства и уважения к старшим, и ведёт себя словно самый последний торгаш! А если послушать то, что о нём другие говорят, то, получается, что только и любит якшаться с простолюдинами. И скоморох подавно.

— Скоморох, говоришь? А знаешь, как полюбились нашим тартарам эти его песенки и мелодии? Так творить ещё уметь надо! И где же ты мог его видеть, Везель? Вроде, мальчик пока к Дворцу никак не представлен, и эльфы этого точно не допустят. На приёмы его не приглашают, оттого только в магической академии и мог попасться. Но, вроде, уже ты сам там не бываешь. И где же вы могли пересечься? Кажется, и негде?

— Э, Ваше, Сиятельство, так он как-то заглянул ко мне. И после этого у меня осталось самое неблагоприятное мнение о нём.

— Понятно, Везель. Это когда ты даже не соизволил встретить его, как подобает, и мальчика, словно какого-то простолюдина, провели к тебе через чёрный ход? И это владетельного барона, графа, вождя клана, а теперь, получается, даже и Верховного вождя у диких сувар? И что за тайные дела были у тебя с маркизом Фатахом Рашиддином, потом и непутёвым сынком герцога Валориана графом Асмолом? И твой сводный брат, бастард твоего отца, ювелир Гобсек Шафарин, конечно, уважаемый человек и дело своё знает, но уж тоже явно не ровня этому парню.

— Э, Ваше Сиятельство, маркиз Фатах всё попутал. Это он предложил как-то испытать парня. А Гобсек подсказал, что у того и на самом деле повадки торгаша и простолюдина. Мол, никакого благородства.

— Да, и где же теперь носит маркиза Фатаха? И твоего брата вместе со своим хозяином маркизом Эльметом? В бегах они! Проворовались! А граф Асмол вообще оказался подлым изменником и заговорщиком. Глядишь, скоро Тайное отделение и за тебя возьмётся. Скажи лучше, чего вы тогда хотели от парня? А поведение его обычно для сувар. Непослушные и буйные они, и против вождей могут выступить. Вон, и его деда Чеменя убили и смуту устроили, а потом внука Верховным вождём выбрали. Так что, ничего странного. Порядки у них просто другие.

— Э, Ваше Сиятельство, я тут точно не причём. Это маркиз Фатах так решил. Именно он держал связь с князем Велзиэлем и подозревал, что парень отдал не все шаманские бумаги. А я и знать не знал об этом, но мне немного намекнул граф Асмол.

— Понятно. Князь клана Золотого руна сам хотел наложить руку на немалые ценности и овладеть важными сведениями, что предназначались здешним заговорщикам. Ясно,