Шрифт:
Закладка:
— Хорошо пошли! — оценил игру Димидко, не сводящий жадного взгляда с экрана.
Сегодня «Спартак» феерил. То есть понятно, что лондонцы классом повыше будут, это видно на примере хотя бы всяких европейских кубков. Но именно сегодня и именно в Москве «Спартак» показывал больше того, что умел. Ребята чувствовали, что за ними в прямом смысле — Москва!
Иногда такую игру называют дворовой, детской, игрой без центра. Но именно такой футбол нравится болельщикам, особенно если свои выигрывают.
Волна нападения катилась слева направо, потом — справа налево. То красно-белый шторм практически в штрафной «Арсенала», то весь «Спартак» сидит в глухой оборонке и отбивается, отбивается, отбивается. В такие моменты пульс учащался и дыхание перехватывало — как будто это ты там, на поле. Словно это в мои ворота в любой момент может залететь мяч.
Все «титаны» чувствовали что-то подобное: Микроб ногти грыз, Левашов с Гусаком подпрыгивали на стульях и матерились. Димидко на них периодически рявкал и указывал на камеры наблюдения — не позорьте, мол, «Титан», гопота вы необразованная, и смотреть не мешайте.
Как всегда, когда становится трудно, когда прижимают, случается небольшое чудо. Сегодня чудо звали Антохой, а на спине у него было написано: «Промес».
Что? Как он просочился в команду? Гомеостатическое мироздание поспособствовало? Вроде еще совсем недавно не было его в «Спартаке». Надо у Тирликаса спросить.
Мысли быстро улетучились, потому что Селихов выкинул мяч — и неудобно, в толчею и борьбу. Арсенальцы накинулись и придвинулись к воротам. Маленький шустрый Пруцев как-то растолкал всех и вылез из кучи-малы — но поперек поля, не опасно. И оттуда, почти от своей штрафной, казалось бы, совсем не поднимая головы и не смотря вперед, он резко и сильно запустил мяч на противоположную половину поля.
А Промес, который медленно передвигался в середине нашей половины, будто предвидел это и начал рывок на секунду раньше. И все равно пас произошел до того, как он перешел центральную линию. То есть никакого офсайта!
Время будто замедлилось. Антон бежал, бежал… мяч летел, летел, а мое страстное желание помочь будто бы его подталкивало… Раз — мяч пролетел над плечом Пруцева. Два — Антоха поймал его на вытянутую правую ногу и протолкнул себе на ход и чуть левее. Три — и уже левая нога сделала хитрое движение, и мяч пересек траекторию вратаря и лег ногу Пруцева четко опять под правую. Четыре — удар сходу в дальний нижний угол.
Я аж вскочил. И не только я: Левашов, Гусак, Мика. И Колесо от радости запрыгал.
«Спартак» — ведёт! 1:0!
Как вскипели трибуны! Какой поднялся ор и шум!
Мяч на центр.
И пошли качели. «Арсенал» прижал, придавил, прорвался. Угловой! Опасно! Я вцепился в спинку стула. Англичане сильны на стандартах! К тому же некому держать здоровенных центральных защитников, пришедших в спартаковскую штрафную? Сколько там у этого, как его… 196 сантиметров? Да он почти не прыгал даже. Так, чуть подскочил, кивнул головой — как морской котик мяч клюнул. Гол!
1:1. Неприятно, но не смертельно.
И опять мяч на центр. Теперь под скандирование трибун ринулась вперед красно-белая волна. Сходу расчертили спартаковцы поле четкими пасами.
— Так их! — поддерживал наших Гребко. — Кузькину мать им!
Зиньковский пробежал по правому флангу, уводя за собой сразу двоих, дошел до лицевой и сильно, практически не глядя, отправил мяч назад, на угол штрафной. А там молодой здоровенный защитник скандинавской наружности — это как раз его дело, подпирать полузащиту, помогать, врываться. И он принял и лупанул в дальнюю «девятку». Но вратарь видел момент удара, сместился, отбил… И никого перед ним, кроме Соболева, который даже не бил — просто подставил ногу.
Вот она, мама Кузьмы соболерожденная! 2:1! И «Спартак» опять ведет.
— Вот вам, падлы, и один к семи! — крикнул Погосян, обращаясь к невидимым экспертам. — Выкусили?
И опять атака, навал, удар за ударом. Селя тащит! Третий удар из-за штрафной. Кто-то из центральных защитников — не капитан ли? — подставил ногу, и мяч влетел в собственные ворота. Вратарь непонимающе уставился на мяч за своей спиной и вызверился на виновника автогола, тот попятился, хватаясь за голову.
Тьфу! 2:2.
— Сами себя трахнули, — прогудел Синяк.
— Ничего, бывает, — встал на защиту спартачей Димидко, — отлично же держатся, а?
Только он это сказал, прозвучал сигнал на перерыв.
Представляю, как сейчас издевается тренер над своими бойцами. Как объясняет, что по своим воротам бить, конечно, легче. Но надо бы — по чужим. А?
Перерыв пролетел под разбор первого тайма на экране и под повторы голов. Все голы хороши. Все атаки красивы и четки. Но где же центр поля? От опорника до опорника летает мяч. Это заметил и Димидко и не поленился нам указать.
Второй тайм. Замен нет ни в одной команде. Игроки, как говорится, «закусились». Пошла борьба кость в кость. Пошли желтые карточки.
Опять слева феерил Промес, виртуозно обводил одного, второго, третьего — но все это на бровке, откуда не забить, и уже впереди лицевая, и — ну хоть угловой, что ли?
А он пяткой отдал мяч назад. И вбегающий в штрафную левоногий, как и в нашем мире, Джикия сходу ударил — и попал! Невзирая на толчею, на частокол ног, мяч, будто ведомый волей десятков тысяч болельщиков, влетел в правую «девятку». Защитник забил!
3:2, мы ведем!
— Шикарно! — хлопнул себя по ляжкам Гребко.
Левашов станцевал в проходе гопак, Гусак спел мультяшным голосом «Спартак — чемпион», а потом молодняк высыпал на свободное пространство у стены и давай скакать перед экраном.
И опять волна направо — волна налево. Эмоции не угасали, болелы колыхались, как трава под порывами ветра, команды не останавливалась. Игроки будто бы и не устали.
Вратари в игре. Хорошие вратари, что наш, что не наш. Молодцы!
И вот финальный свисток! Затанцевали, закружились на поле спартачи. Лондонцы, понурившись, замерли, кто где стоял.
Как быстро пролетела игра! Откинувшись на спинку, я вытер взмокший лоб.
Тренеры пожимали друг другу руки, команды не спешили покидать поле. Что-то обсуждали, махали руками. Потом вместе пошли в центр, поаплодировали трибунам. А трибуны — им.
Отличный матч. «Спартак» — молодец!
— «Спартак» сильнее нас, — проговорил Димидко задумчиво. — Нам до игры три дня осталось. Надо как-то сил набраться…
— Уверенности, — прервал его Колесо. — А ты, Саныч, безнадегу
