– Джордж, – улыбнулся Эрьян сквозь слезы. – Джо, Джордж, Фред, Майк. Как мини-Битлз.

– А откуда фамилия Бруун?

– Это девичья фамилия моей матери, – сказал Эрьян. – Ее отец был полицейским. Комиссар криминального отдела Эрик Бруун. Я взял его фамилию, когда вернулся в Швецию.

– Вернулся один?

Эрьян поморгал. Он словно проваливался в дыру во времени, прощупывая почву под собой. Вероятно, конечным пунктом была та самая ночь на пляже.

– Меня отправили домой, – сказал он.

– Отправили?

– Я рано откололся от семьи. Уже лет с десяти я знал, что так будет. Когда я стану другим. Меня переполняла ненависть… к семье… Я рано попробовал наркотики, связался с дурной компанией в Уилмингтоне: кражи, драки, чего там только не случалось – это был лишь вопрос времени, когда я кого-нибудь прикончу. Когда мне исполнилось шестнадцать, дедушка, мамин отец, решил сделать из меня человека. Он приехал в Штаты и забрал меня. Захотел сделать из меня полицейского. Так я оказался по другую сторону.

– А остальная семья осталась на стороне криминала? – спросила Блум.

– Ну, это слишком сильно сказано. Я перестал общаться с семьей, не знал, что у них происходит. В основном потому, что слишком часто менял сторону, свою личность. До той ночи в девяносто пятом году я был папиным сыночком, потом стал умным и злым, потом членом банды, а затем полицейским. И только тогда, кажется, обрел себя.

– Что произошло той ночью, Эрьян? – спросила Блум.

Эрьян отвернулся.

– Боль была подобна аду на Земле, – произнес он в стену усталым и безразличным голосом.

– Вы должны открыться нам, Эрьян. Что случилось той ночью? Вы были на пляже? Там, где из воды выступали камни, а на другом берегу виднелся лесок?

– Неплохое описание, – фыркнул Эрьян. – Плюс четыре пластиковых стула и столько же повязок на глаза.

– Там что-то установили? Какие-то… инструменты?

Эрьян посмотрел на них совершенно ясным, открытым, почти безумным взглядом. Бергер взглянул на Блум, она решила приближаться более осторожно, чтобы не потерять Эрьяна.

Однако тот заговорил сам:

– Не знаю, что именно совершило переворот в моей душе, сама операция или предательство.

– Предательство отца?

– Предательство обоих. Самое страшное, какое только может быть.

– А операция?

Глаза Эрьяна напоминали два хрустальных шара. Круглые, полные призраков из прошлого, переплетающихся между собой. Он сам словно попал в другое время и теперь стоял на пляже. Только сейчас, наконец, понимая.

Он сам осознавал, что вот-вот взорвется изнутри. Он закрыл глаза, чтобы не разорвало душу.

– Не могу, – прошептал он. – Эта сцена преследует меня. Я вижу ее перед собой каждый день. Пляж… Взгляд моего брата, ненависть… Дайте мне немного времени. Поговорим о чем-нибудь другом.

Блум раздраженно поморщилась, но Эрьян этого не заметил. Бергер неохотно кивнул.

– Тогда перейдем к убийцам, – сказал Бергер. – К тем, кто убил вашего брата, кто охотится за всеми вами. Запущена целая убивающая машина – вы же полицейский, Эрьян, вы понимаете, как быстро все может развиваться, когда в игру вступают такие силы. Они невероятно эффективны. Вы знаете, кто они?

– Они хотели выкупить папину компанию, – произнес Эрьян, совершенно опустошенный. – Но я понятия не имел, какие это повлечет за собой последствия.

– Но вы по крайней мере знали, что ваш отец убит? – спросила Блум. – Вы как полицейский понимали, что жертва на Фэрингсё – ваш папа?

– В НОУ это дело рассматривали особняком. Конни Ландин не подпускал меня к нему. Под конец я начал догадываться, что некая связь существует. Но не могу сказать, что много знал.

– Но вы ведь общались с родителями? Мама наверняка сообщила вам, что отец исчез?

– Думаю, все мы, братья, старались с ними не контактировать. Мы никогда не были образцовой семьей, где все любят друг друга.

– А у меня сложилось впечатление, что вы держались вместе…

– Внешнее впечатление обманчиво, – фыркнул Эрьян.

– Вы связались с преступной бандой, – сказал Бергер. – А остальные?

– В свое время все работали на отцовскую фирму, – ответил Эрьян. – Но были разные периоды: Джо, кажется, в поисках духовного пути оказался в Аризоне. Фред рванул на Аляску, занялся рыболовным промыслом. Майк стал системным администратором, поселился в Нью-Йорке и подсел на наркотики. Счастливая семья.

Бергер внимательно смотрел на него. Эрьян не станет сейчас углубляться в нужную им тему. Им придется набраться терпения и дать ему время.

– Вы хотите сделать вид, будто ничего не знали о серии убийств? – спросил Бергер. – Не знали об убитых замороженных молодых людях, об убийствах топором, которые должны были расследовать и по поручению Конни Ландина записать в жертвы наркомана?

– Моей задачей было следить за Конни Ландином, на этом все.

– Но вы знали, что убийца – ваш брат. Который из них?

– Я правда не знал. И до сих пор не уверен. Но я начал узнавать убитых топором. Стефана Лундберга – нет. Рютгера Брэннлида? Уже что-то отдаленно знакомое. Но Руфус Лагергрунд в этом ателье – да, определенно. Моему отцу ассистировала бывшая команда членов «Hells Angels». Минус Конни Ландин.

– То есть Конни Ландин действительно состоял в «Hells Angels»?

– Тогда-то я и понял, – сказал Эрьян. – В этом ателье в подвале. Мы с Конни стояли там вдвоем и оба прекрасно понимали, кто эти жертвы и кто станет следующим.

* * *

– Мы не слишком быстро его отпустили? – спросила Блум, пока они с Бергером переходили из одной допросной в другую.

– Во всяком случае, дверь мы приоткрыли, – ответил Бергер. – Скоро он расскажет нам всю историю.

Уловив аромат кофе, Бергер пошел на запах и оказался в просторном кафетерии. За столиками сидели полицейские, но взгляд Бергера привлек кофейник с божественной черной жидкостью. Подойдя к нему, Сэм налил две чашки. Блум догнала его.

– Перерыв на кофе? Сейчас? – спросила она. – Ты серьезно?

– Скорее пауза, чтобы собраться с мыслями, ответил Бергер, устраиваясь за столиком в дальнем углу.

Блум села напротив него. Взяв свою чашку, она принялась жадно пить.

– Нам надо немного поговорить с глазу на глаз, без пристальных взглядов ребят из отдела внутренних расследований, – продолжал Бергер, понизив голос. – У меня не складывается пазл, и поправь меня, если я ошибаюсь, но перед Конни Ландином, кажется, стоит уж слишком парадоксальная задача. Он вынужден защищать убийцу, который собирается венчать свое творение тем, что зарубит этого самого Конни топором. Он должен защищать собственного убийцу, который потихоньку к нему подбирается.

Блум отвечала таким же тихим голосом, почти шепотом:

– А иначе так называемые покупатели – Радослав Блок и бывший «Ньорд» – разоблачат его прошлое в «Hells Angels» перед шведской полицией. Мы ведь так