Шрифт:
Закладка:
Более умеренно и разумно, чем другие националистические авторы, рассматривает проблему «Украина во Второй мировой войне» историк Орест Субтельный в книге «Украина: история». И хотя автор, как и другие националисты в Украине и за ее пределами, сводит понятие «Украина» и «Украинцы» к понятию «украинские националисты», все же на многих страницах его книги немало достаточно критического и, даже, объективного материала в оценках фактов, событий, общественных явлений и процессов. В главе «ОУН и нацистская Германия» О. Субтельный довольно откровенно пишет: «Украинские интегральные националисты с энтузиазмом приветствовали нападение немцев на СССР, рассматривая это как перспективную возможность установления независимого украинского государства. И хотя ОУН и Германия имели общего врага, их цели были далеко не общими. С точки зрения немцев, основная польза ОУН заключалась в том, чтобы служить диверсионной силой для создания хаоса в советском тылу. Со своей стороны – интегральные националисты, разочарованные политикой Гитлера по Карпатской Украине (Гитлер передал марионеточное государство „Подкарпатская Русь“ хортистской Венгрии – В.М.), не собирались быть орудием для Берлина; они поставили себе целью воспользоваться войной для распространения по всей Украине собственного влияния. Поэтому каждая сторона стремилась использовать другую в своих собственных, часто противоположных, целях. В шатких отношениях между ОУН и нацистской Германией были и другие сложности. Среди немцев бытовало расхождение взглядов на ОУН: Абвер (военная разведка) во главе с адмиралом Вильгельмом Канарисом, который имел длительные связи с ОУН, выступал за сотрудничество с ней, но нацистский партийный аппарат во главе с Мартином Борманом с презрением отказывался рассматривать её как серьезный политический фактор. К тому же немцы, желая иметь дело с интегральными националистами, столкнулись с проблемой: какую фракцию поддержать – относительно умеренных, но слабых мельниковцев (ОУН-м) или деятельных, но непокорных сторонников Бандеры (ОУН-б). Конкуренция за получение поддержки немцев разожгла соперничество двух фракций, каждая из которых стремилась утвердиться единственным представителем украинского народа».
И еще одно довольно интересное замечание автора: «В рамках своей стратегии (ставить немцев перед фактами) обе фракции ОУН запланировали – опять же без их согласия – организовать и контролировать местную администрацию в новых завоеванных частях Украины. С этой целью они собрали около 2 тысяч своих членов, преимущественно из числа ОУН-б, и разделили их на походные группы, дав тем руководство идти вглубь Украины вслед за наступающими войсками. Эти группы имели целью выявлять в каждом населенном пункте национально сознательных украинцев, создавая вокруг них местную администрацию. Хотя кампания мобилизации советских украинцев для дела интегрального национализма дала многочисленные образчики отваги и находчивости молодых членов походных групп, она также обнажилаа некоторые уродливые стороны борьбы двух фракций ОУН. Наиболее примечательным случаем этой борьбы стало убийство двух ведущих членов ОУН-м Емельяна Сеника и Николая Сциборского в сентябре 1941 года в Житомире, совершенное, как рассказывали очевидцы, членом ОУН-б. После этого эпизода убийства и взаимных доносов немцам жестокое противостояние двух фракций ОУН стали обычным явлением».
Если много националистов в прошлом и сегодня начисто отвергают всякую «колаборацию» с немецким оккупационным режимом, то господин Субтельный достаточно смело развивает свою «философию», не выдерживающей никакой критики с точки зрения обычной человеческой морали:
«В отношении к немцам перед украинцами стала дилемма: подчиниться или сопротивляться. Как и во всей оккупированной немцами Европе, огромное большинство решило подчиниться. И когда подчинение выходило за пределы пассивного выполнения немецких приказов, оно превращалось в коллаборационизм. В Западной Европе, где преданность своей стране было чем-то само собой разумеющимся, и где единственным врагом были нацисты, сотрудничество с немцами считалась разновидностью предательства. На Украине же это был куда более сложный вопрос. Непонятным было прежде всего то, кому украинцы должны сохранять преданность: сталинскому режиму или польскому государству, которые обижали их. Кто больший враг: сталинская система, которая принесла столько страданий в 30-х годах, или нацистский порядок, воцарившийся теперь (но, возможно, лишь временно)? И, наконец, учитывая крайнюю жестокость обоих режимов на Украине, многие украинцы ценой коллаборационизма спасали себе жизнь».
Здесь, как видим, господин Субтельный под «Украиной» понимает Галичину. В восточной, южной и центральной частях Украины, где ментальность населения совершенно другая, чем в Галичине, коллаборационизм имел лишь эпизодическое значение и место. Это определяли и традиции исторического развития, и устойчивые традиции православия, и то, что миллионы отцов и сыновей тех украинцев находились в рядах Красной Армии, где вместе с представителями других народов Советского Союза мужественно сражались против фашизма и защищали свою родную землю от захватчиков.
Между тем Субтельный продолжает: «На индивидуальном уровне сотрудничество с немцами, конечно же, сводилось к участию в органах местной власти или в контролируемой немцами вспомогательной полиции. Это делалось по разным причинам. На Западной Украине, где до войны поляки не допускали украинцев даже на мелкие административные должности, основным мотивом нередко выступало стремление сосредоточить в собственных руках хотя бы минимальную власть, и этим взять реванш над ненавистными соперниками. Как всегда, важной причиной была необходимость найти себе работу или удовлетворить личные амбиции. Наиболее печальной формой сотрудничества была служба в концентрационных лагерях. Обязанности охранников неизменно выполняли советские военнопленные, которые ставились перед тяжелым выбором: или согласиться на такую работу, или погибнуть в лагерях… При том, – добавляет Субтельный, – что украинские коллаборационисты занимали в нацистском аппарате низкие должности, и при монополии СС и проведении акций экстреминации (то есть уничтожения – В.М.) евреев, участие украинцев в этих бойнях не была ни широкомасштабной, ни решающей. Если же такое случалось, то в основном это были помощники-полицаи, что загоняли евреев в гетто…».
Субтельный тут же отмечает: «Не считая бесплодной интермедии между ОУН и немцами в первые дни войны, важнейшим случаем сотрудничества украинцев (то есть украинских воинствующих националистов – В.М.) с гитлеровским режимом на организационном уровне стало создание добровольной дивизии СС«Галичина»…» (выделено мной – В.М.).
И ещё: «Кроме бойцов галицкой дивизии, в армии Гитлера служили и другие украинцы. Среди почти миллиона бывших советских граждан, которые носили в 1944 году немецкую форму, было около 220 тыс. украинцев (остальное составляли преимущественно русские). Чтобы осмыслить эти цифры в широком контексте, следует принять во внимание, что почти 2 млн. украинцев воевали на советской стороне, а многие находилось так же в польской, румынской, венгерской, чешской, американской и канадской армиях. Таковой была судьба народа без государства».
Здесь, как и выше, господин Субтельный оправдывает коллаборационизм. Он, как видим, не учитывает не только идейно-политические (мировоззренческие) убеждение людей, но и то, что украинцы Чехии, Канады или США и Советской Украины, по крайней мере, защищали свою землю и дома от захватчиков. Что же тогда защищали украинские воинствующие националисты в Галичине, встав на сторону того самого обидчика?
Вы, читатель, уже немного ознакомились с тем, как «историки» В. Косик, Т. Гунчак, О. Субтельный и другие, проживающих за пределами Украины, освещают участие «украинцев» во Второй мировой войне. В их «писания» стоит еще добавить статью Феликса Кордуби «Der Genezalplan Ost» (в годовщину 40-летия похода III рейха против СССР). (журнал «Украинский историк», Нью-Йорк-Торонто-Мюнхен, 1981г. №№1—4.)
Исследователь достаточно аргументировано анализирует нацистский «Генеральный план «ОСТ», его природу и суть. Раскрывая его содержание, Кордуба отмечает: «К сожалению, между нашими политическими деятелями не нашлось ни одного человека, который обоснованно обратил бы внимание на назревающую угрозу для украинского народа от III рейха. Главное внимание в межвоенный период неоправданно концентрировалось на борьбе с большевизмом и другими оккупантами украинских земель, и каждый раз – в большинстве своём – на «союзно-концепционно» ориентированный национал-социализм, как на главную силу против большевиков в Западной Европе…».
Здесь же автор довольно неожиданно заявляет: «…Чтобы предотвратить консолидацию и координацию украинских сил, в рейхе заранее позаботились о разбивке ОУН на две враждующие части (имеется в виду раскол ОУН
