— Что но? — спросил Шелепин.

— В обмен на технологии, станки и другое оборудование, причем с лицензиями. Не согласятся? Конечно, а позже один черт прибегут, — высказал я свои мысли. В эти дебри вообще залезать не хочу, там все очень сложно.

— Так что в итоге, будешь работать в министерстве?

— Только консультации, сидеть в кабинете точно нет, как хотите, можете расстрелять, — серьезно ответил я.

— Дурак, что ли? Вроде умный человек, писатель, а городишь такую чушь! — Семичастный высказал, похоже, общее мнение.

— Давайте так, товарищи. Вы ведь все равно работаете сами, у вас есть команды и есть, что делать. Во мне срочной необходимости все равно нет. Я слышал, что у нас на заводе активно обсуждается строительство нового района на большое количество жителей. Сделаем так, я предложу свои мысли Дерунову, посмотрим, что из этого получится. Ежели различные инстанции признают мои идеи хорошими и важными, будем работать для всей страны. Пока все это идет, никто не мешает вам обращаться ко мне по любому интересующему вас поводу.

— Договорились, — просто ответил Шелепин и протянул руку.

— Ох и товарищ нам достался, — смеясь, пожал мне руку в свою очередь Романов. — Там в будущем что, все такие хитросделанные?

— Когда вас со всех сторон пытаются поставить в позу пьющего оленя, будешь либо соображать, либо сядешь на нары. Страна нам такая досталась, мы уже не в силах что-либо поменять, да и не допустят нас к власти. Там все совсем по-другому. Идет война, а одна воюющая страна продает другой нефть и газ, это нормально? Полмира против нас, санкциями задушили, а мы все пытаемся наладить какие-то диалоги, торгуем, ищем точки соприкосновения. Идиотизм.

— Мне кажется, что это не так называется, — заявил Семичастный, рубанув рукой воздух, — это диверсия какая-то, изнутри.

— Поэтому всех, кого я знал, о ком были только слухи, я перечислил вам. Скажите, что решили по свердловскому алкашу и ставропольскому комбайнеру?

— Не вспоминай. Ликвидировать их, конечно, никто пока не станет, пусть сидят там, где сидят, вылезти они уже не смогут, — у Шелепина при этих словах изменилось лицо. — Помнишь, в нашу последнюю встречу ты смотрел списки и начал кричать, как только увидел фамилию Яковлева?

— И? — заинтересовался я.

— Мои поработали, даже не пришлось колоть, эта сука сама все рассказала, — Семичастный усмехнулся.

— Владимир Александрович, а по вашему ведомству как? Я много писал.

— Калугина вызвали в страну в связи с повышением и арестовали у самолета. Поет. Так поет, что заслушаешься.

— Жаль, что не знаю всех, указал-то только на четверых.

— А мне не нужны подсказки, парень, — насупился Семичастный, — я принял ведомство и провожу работу. Ты сообщал о сотруднике в твоем городе, помнишь? Слил тебе его кто-то?

— Я понятия не имею, кто он, мне просто сказали, что есть гнида в ГБ, я передал тогда Александру Николаевичу об этом.

— Уже вычислили и взяли за мягкое место. Там и в УВД таких было немало. Вообще, чистки идут полным ходом, такого беспредела, какой был при Щелокове, в МВД не будет. Уже начинаем борьбу с организованной преступностью, серьезную работу, мне твое дело подсказало, что работы тут много. Если уж в таких небольших городках такие банды завелись, то что уж говорить о больших. И еще, мы вернули комитету контроль над партией.

— А вот это правильно. Хрущ заложил такую мину, когда запретил КГБ разрабатывать партийцев, что сам же и пострадал от этого.

— Ладно, у тебя дела в Москве есть? — заканчивал разговор Шелепин.

— Да вроде ничего не было. Была одна идея, с издательством хотел обсудить, но пока не уверен, надо ли.

— Что-то новое пишешь?

— Нет, — покачал я головой и понял двусмысленность ответа. — То есть писать-то пишу, медленно правда, но идея была другой. У нас вроде бы озвучивают книги, но надо расширять это дело. Не только мои, любые, которые люди любят и хотят читать. Актеров и актрис много, пусть занимаются озвучкой, и им труд, и людям хорошо.

— Об этом мне докладывали, есть наметки, — председатель КГБ отозвался первым.

— Дело очень нужное. Пока у нас нет индивидуальных средств прослушивания фонограмм, то аудиозапись книги можно транслировать по радио. Допустим, выделить время, пару часов в день, в определенное время и крутить. Поверьте, это намного интереснее, чем круглые сутки кормить людей сообщениями об урожае и надоях. Вообще, это самолюбование чиновников просто зашкаливает. Кто из вас последний раз смотрел какой-нибудь наш фильм? Помните, с чего начинается любое кино? С десятиминутного ролика о всех причастных к съемке людей. Безусловно, это нужно. Но как вы думаете, человек садится смотреть фильм, он будет читать эти титры в начале фильма? Да он орет каждый раз, когда ему перечисляют все консультантов, грузчиков и буфетчиц. Сначала фильм покажите, а после пускайте титры. Кому интересно узнать роли и актеров с консультантами, посмотрит это и в конце. Так же и радиопередачи о достижениях. Все в стране обязательно должны знать, кому же мы обязаны такими надоями? Сообщили в недельном отчете и хватит, люди устают от этого. И вообще, нужно развивать радио, больше радиостанций. Можно сделать чисто политические, вот на них и рассказывать о работе партии. Причем обязательно в форме диалога. Ведущий задает вопросы, а приглашенный гость, из числа наших чиновников, депутатов, деятелей науки и искусства, отвечает на эти вопросы. Честно, конечно.

— Это интересное предложение, новое для нашей страны и общества, но интересное! — сделал вывод Шелепин.

Общение с сильными мира сего на этот раз вышло очень долгим. В конце разговора они сделали одно признание, но я не обиделся и не рассердился, прекрасно понимая, зачем это сделано. Они записали весь наш разговор, рассказав мне об этом, пояснили просто:

— Ты же понимаешь, что нам важна каждая деталь, а в непринужденной беседе ты расскажешь гораздо больше нужного. Ведь тебя никто специально ни о чем не спрашивает, ты откровенен, а мы это ценим. В таких вот беседах любой человек может рассказать гораздо больше, чем если его просто попросить ответить на какие-то вопросы. Надеюсь, зла держать не станешь.

И я, конечно, не держал на них зла. Мы сегодня очень продуктивно поговорили. Очень. После всех «признаний» и удостоверившись в моей адекватной реакции, посыпались «плюшки» и подарки.

— Саша, мы тут с товарищами посоветовались…

— А вы решили, — смеюсь я.

— И решили вместе. Хотели мы сделать тебе подарок, но не знали какой, — говорил Александр Николаевич, но остальные кивали ему в такт.

— Мне ничего не нужно, — начал я, — когда я сталкиваюсь