Как подбили первый танк я сначала не понял, просто подумал что он остановился для выстрела, и вдруг подпрыгнул на месте, вспух изнутри и из всех щелей и промежутков вырвался с сильным грохотом оранжево-черный огонь. А чуть позади него, крутанулся второй, подставив борт видимо с перебитой гусеницей. Спустя какие-то, доли секунды услышал звонкий артиллерийский залп.

Наведя бинокль на позиции наших пушек не смог их обнаружить. Второй залп только услышал — на фоне горящих стогов, выстрелов орудий было совершенно не видно! Посмотрев снова на немецкие танки с огромной радостью увидел как еще два танка волоча за собой шлейф из дыма медленно останавливаются. Последний танк завывая на высокой ноте трансмиссией пятился назад, но получил в лоб башни сразу две болванки. В нем что-то грохнуло раз, потом второй, а после еще, очень сильно — в третий. И от этого сильного взрыва отлетела башня, объятая огнем. От танка, которому сбили гусянку, во все лопатки улепетывал экипаж, по которому азартно стреляли из винтовок и трофейного пулемета, но точку опять поставили артиллеристы — звонко тявкнула пушка, над бегущими немцами негромко хлопнуло, оставив небольшое облако, земля вокруг них словно вскипела и они все разом попадали.

— Чё это было, товарищ прапорщик? — удивленно спросил один из солдат.

— Чё было, чё было — шрапнель!!! — пока я это говорил над лежащими немцами хлопнуло еще раз, и еще раз вскипела там земля.

— А это для надежности. — прокомментировал я вторую шрапнель.

Все стихло, установилась гнетущая тишина. И вдруг — гул... невнятный, еле слышный... Пропал, возник снова. Явно гудят двигатели, и уже непрерывно, не затихая. Втроем пытаемся различить лязг гусениц. Через несколько минут к нам поднялся сержант и доложил, что с вышки наблюдают отход нескольких грузовых машин в сторону запада. Выдохнули все разом. После этого на сердце у меня отлегло.

Посмотрев на солдат, сказал: — Ну что орлы, теперь можно и артиллеристов проверить. Пошли!

На огневых уже кипела работа: подправляли ровики, подальше в лес оттаскивали гильзы и пустые ящики, к подбитым танкам отправилась группа красноармейцев.

— Богам войны наше уважение!

— Спасибо и вы помогли. Очень вовремя один танк на вас отвлекся! — и утвердительно кивнув, добавил: — что контузило слегка?

— Да, под обрывом...

— Жаль остальная пехота уцелела, теперь снова жди их... Хуже нет чем ждать и догонять...

— Не угадал сержант, во-первых не уцелела — и махнув рукой в сторону реки, добавил — все там, и во-вторых, мои наблюдатели доложили, что сразу после боя, на запад ушла колонна машин.

— Вот это здорово, тогда можно перекусить. Приглашаем и вас к нашему столу...

Устроились недалеко от орудий на расстеленном брезенте. Костер не разводили, открыли консервы, порезали хлеб. Уже заканчивали, когда подошли посланные к подбитым танкам бойцы. Командир группы рассказал:

— ...Самый крупный кусок брони на месте взорвавшегося танка... не больше противогаза,— утверждал старший. — Воронка от снаряда... поместится свободно наш тягач вместе с орудием. Из танка с подбитой гусеницей взяли вот это, — младший сержант выложил трофеи на шинель: горсть коротких пистолетных патронов с выточкой на фланце, небольшую деталь цилиндрической формы с обрывком шланга, по всей вероятности датчик со щитка приборов. На панели фосфоресцирующие надписи на французском языке. Значит ли это, что подбитый танк французского производства? Или оснащен французскими приборами?

— А остальные танки чего не проверили?

— Люки закрыты...

— Документы есть?

— Обыскали тех, которых шрапнелью того... — с этими словами он достал солдатские книжки.

По обрывкам документов, установили с грехом пополам, что танки принадлежали разведывательному батальону какой-то танковой дивизии. На месте её номера была рваная дыра, и наполовину он был залит кровью. В этот момент наш радист заорал дурным голосом:

— С тыла подходит неизвестная колонна!

— Взвод к бою!... внимание... противник с тыла! Второе орудие развернуть! Ориентир — левее тридцать большой кучи хвороста.

Стрелки на моих часах показывали 16 часов 15 минут. На фоне леса перемещаются темно-серые силуэты. Я видел в бинокль лошадиные морды. Вот они исчезли ненадолго в складках местности, показался вновь. За ними стелется рыжей стеной пыль.

Сержант опустив бинокль уверенно объявляет: — Наши!

Вскоре мимо нас на рысях прошли артиллерийские упряжки с орудиями и зарядными ящиками. Старший, увидев подбитую технику остановил колонну и направился к нам.

Пока спешившийся командир шел к нам, спросил у Нефедова:

— Из твоей части?

— Не-е-е, у нас все орудия на мехтяге. Чужие это...

Подошедший представился: — Командир второй батареи сто двадцать шестого противотанкового дивизиона старший лейтенант...

Звание определил по петлицам, а фамилия потонула в звуке неожиданного разрыва. Одновременно в колонне, кто-то из артиллеристов запоздало проорал: — Воздух!

Замелькали шашки, и орудия с шиком, стремительно вошли в тень деревьев. От этого маневра часть маскировки не удержалась, много веток было потеряно. А "Хеншель" тем временем пересек маршрут движения колонны и ушел на восток, конечно же передав в свой штаб все увиденное. К комбату подбежал красноармеец: — Люди там... бежали... попрятались,— он указал направление рукой.

— Люди? Кто они? Выяснить и доложить!

— Воздух! — опять заорал наблюдатель.

Немецкий разведчик развернувшись, возвращался назад. А я, подняв к глазам бинокль, смотрел куда показывал красноармеец.

Во ржи была толпа людей, похоже, собираются удирать. Кто их спугнул — немец или красноармейцы?

Посланные бойцы их звали, махали руками, никакой реакции, наоборот они прибавили шаг. Солдаты бросились вдогонку.

Беглецы приведенные к единственному тягачу, были большей частью призывного возраста. Полуодеты, без всяких документов. На вопросы отвечают невразумительно. Только после как минимум десятиминутного опроса удалось установить, что все они из разных частей и подразделений — строили укрепления недалеко от границы. Когда немецкая артиллерия на рассвете обстреляла их шалаши они бросились кто куда, многие погибли.

Из-за всей этой суматохи, слава богу не дошло дело до документов. Отправив в тыл строителей, старший лейтенант хотел двинуться дальше, в сторону границы, когда сержант Нефедов сказал:

— Товарищ старший лейтенант, вы бы заняли позицию вон там... — махнул он на несколько небольших холмов, расположенных в километре на восток от нас.

— У меня приказ, товарищ сержант... — очень резко и официально ответил старлей.