Шрифт:
Закладка:
Тело было со следами самой что ни на есть естественной смерти от дряхлости, нас, относительно слабеньких магов — ни в чём и не подозревали. Да и не в чем было… ну почти.
Было у меня некоторое подозрение, если уж совсем честно. Дело в том, что я на старикашку изволил гневаться. То есть, в общем картину-то понимал ещё до похода в Алефт, но ситуация раздражала. А прожарка в кузне и откладывание кирпичей от шустрого кузнеца — немало к раздражению добавили. Ну а чудом не прибившая ценного и важного меня аурилиха — довела до откровенного бешенства. Притом, с последней я, в общем, и понимаю головой, что дохлый Стимус не при делах: в конкретный Алефт, смежный с даэдраическим капищем, он нас не посылал. Но первопричина — он, так что выбесился я именно на него, до полуневменяемости.
И вот когда я на старикашку обоснованно и конструктивно орал, чтобы совсем не сорваться (вот точно — данмерская природа, к Анасу не ходи!), мыслил всякие отвлечённо-мудрые мысли. В частности — рассуждал, с деталями, о электролитическом балансе старого пердуна. И прикидывал силу, степень и объем воздействия, чтоб этот баланс в коронарном районе чуток сместить, в плане, лёгким электрическим или термическим воздействием, никак не “атакой” в местном понимании.
И вот тут выходила заковыка: я не ОСУЩЕСТВЛЯЛ осознанного воздействия обливионщиной. Что честно и чётко подтвердил докапывающимся до нас не по делу магам, с заклинаниями на себе притом (видимо — аналог полиграфа).
Но, впоследствии, детально обдумав, выходило, что мог я старикана и угробить. Я был действительно в БЕШЕНСТВЕ, более невменяемым я себя не припоминаю. Связь воли и эмоций с манифестацией обливиона — факт, установленный практикой. И вот что слабая воля (вообще, или в плане конкретного желания) может компенсироваться сильной эмоцией… Ну скажем так: весьма вероятно.
Надо тут с Анасом общаться, разбираться. Я-не я, как это вышло, если я. Очень своевременно старикашка сдох, ну и подозрения возникают закономерные. При этом, магическую проекцию-Анаса аурилиха, конечно, развеяла. Но понятно, что проекция — не он. Да и опасения, возникающие из-за даэдраической природы Золотой Святоши, пропадали, стоило чуть подумать: я понимал окружающих, а они меня. Значит, Анас жив и достаточно здоров, чтобы вести свою переводческую деятельность.
При этом, хоть от нас с Ранис отвалили, мы притулились в сторонке, “отпускать” или даже просить нас выйти вон никто не спешил. Суетились, обсуждали, аж архимаг явил свою архимажью персону, попырился на дохлого старикашку, да и задвинул речугу в стиле “ой жалость-то какая, ну да и хер бы с ним. Никто отделение возглавить не желает?”
В общем — дела были, а неуместность нашего присутствия просто висела в воздухе. Так что я помахал ручкой окружающему и светящемуся магическому сообществу (по-моему, и не заметил никто), прихватил Ранис под ручку, да и просочились мы из покоев главы отделения на волю.
— Ко мне? — устало предложила девчонка.
— Давай ко мне, — контрпредложил я. — Мы вымотались, но нам бы в бассейн, — что было весьма актуально, пот у данмеров оказался под стать колёру, а в кузне я, да и Ранис, основательно пропотели. — Да и добычу разобрать, а у тебя не так много места.
На что Ранис кивнула, ну и доковыляли мы мимо вторично посланного нахер норда (надо поаккуратнее, а то ведь пойдёт, и вдруг понравится?) до моего обиталища. Помылись, разобрали барахло — что на продажу, что нам (и кому из нас) понадобится. Даже телами немного подружили, после чего Ранис просто отрубилась.
Я бы тоже отрубился, но потрещать с духом предков было важно, причём чем быстрее, тем лучше. Была пусть ОЧЕНЬ небольшая, но вероятность, что мне надо с визгами и писками валить из Балморы и вообще от Магической Гильдии. Ну там выявится как-то хитро, что почтенного дохлого Рина ухайдокал злостный Рарил Фир, например.
Так что направился я в бассейн, ехидно прикрылся мокрым полотенцем, да и призвал Анаса. Последний призвался, ошарашенно вылупив глазницы на тряпку.
— Ты чего это, Рарил?
— Оказываю почтение духу предков, прикрывая наготу, — елейно пропищал я.
— Кх-х-х… хех, смешно, — оценила дохлятина. — Ты что учинил, Рарил? — суровым тоном выдал он.
— Я, вообще-то, у тебя хотел узнать — что, — фыркнул я. — Сознательного действия, направленного на этого сволочного сиронорда — я не осуществлял.
— Да?
— Да. Сам увидишь.
— И даэдра что пойму в безобразном бардаке, которое неосмотрением всех творящих сил называется твоей памятью!
— А неплохо сказано, — оценил я.
— Да, я неплох, — аж покрасовалась мертвечина. — Ладно, говоришь — сознательно не колдовал?
— Нет. Прибить этого скота хотелось нечеловечески, но…
— Это нормально. Ты вообще на удивление неплохо справляешься с порывами для мальчишки что телом, что возрастом сознания. Но вот я видел и ощущал — заклинание!
— Именно заклинание? — уточнил я.
— Нет, волевое воздействие на план обливиона.
— Электрическиий?
— Да. И что ты сделал?
— Слушай. И давай разбираться, — озвучил я, на что некрохрыч кивнул.
Выходила такая картина — обливионщину я колебал, причём достаточно, чтобы это со стороны Анаса было заметно. При этом, в Нирн просачивались такие слёзки, что их и под микроскопом, при луне и на коне, хрен кто найдёт.
Ну то, что акт праведного душегубства невыявим — это замечательно, конечно. Вот только сам факт колдунства, неосознанного притом, ни хрена мне не нравится.
— Ну а что ты хочешь, Рарил? — поводил призрачными плечами некрохрыч. — Ты, тело — по сути, подросток. Данмеры никогда не отличались лёгким и сдержанным нравом. Вот наоборот — очень отличались! — аж задрал он отсутствие носа. — А таких щенков, как ты или твоя Ранис — никто к магии и близко не подпускал. Держи себя в руках, вот мой тебе совет, — важно заключил он.
— Ипануться, — ядоточил я из бассейна, — каие ваша дохлость полезные и мудрые советы изволит давать, — на что мертвечина просто ещё раз пожала плечами — есть как есть.
В общем — ситуация понятная, скорее удачно сложившаяся, чем наоборот. Ну а мне надо поспокойнее быть. Стали обсуждать поход в Алефт — с аурил выходила какая-то непонятица, как по мне. Но Анас наставительно (зараза
