Шрифт:
Закладка:
Вторую часть «Подмены в Марокко» она начала писать в ту ночь, когда погибла Хелен. Ее поразило, что, как только она положила на колени блокнот, слова действительно хлынули потоком.
В тени псевдонима Мод Диксон Флоренс обрела свободу и уверенность, чтобы просто писать.
И у нее наконец появилась своя история.
Когда-то она читала биографию художника Рене Магритта, ее редактировала Агата. Там говорилось, что в ранние годы, когда критики высмеивали его оригинальные картины, он зарабатывал, делая копии работ Пикассо и Брака.
Флоренс подумала, что, возможно, это было чем-то вроде работы подмастерья. Тем же, чем для нее станет «Подмена в Марокко». Хелен сама сказала: если долго притворяться, все может стать естественным. По-настоящему естественным.
В конце концов, Магритт добился успеха собственным творчеством.
Когда-нибудь она сможет рассказать миру, что Мод Диксон – это никто иной, как Флоренс Дэрроу. Ей было двадцать три, когда вышел «Миссисипский фокстрот». Вполне правдоподобный возраст. Мэри Шелли написала «Франкенштейна» в девятнадцать. И по времени как раз получалось, что Флоренс начала сочинять роман в момент окончания университета, а потом продолжила в Гейнсвилле, работая в книжном магазине. Она подумала, как удивится Энн, его жизнерадостная хозяйка, узнав, что в период их знакомства ее сотрудница писала современную классику. Она представила себе лицо Саймона, когда он узнает. И Аманды. Какая выдержка, какое благородство, подумают они, – все это время молчать и хранить тайну.
Флоренс взглянула на часы. Что ж, она ждала достаточно долго. Она набрала номер.
Молодая женщина ответила бодрым фальцетом:
– Харпер Мастон Хан. Добрый день!
Это было самое крупное в Нью-Йорке агентство по работе с талантами. Оно представляло интересы не только писателей, но и актеров, спортсменов и музыкантов. Настоящих звезд.
– Здравствуйте, – сказала Флоренс, – я могу поговорить с Дениз Мастон?
– Простите, а кто ее спрашивает?
Флоренс сделала паузу.
– Скажите ей, что это Мод Диксон.
Прежде всего хочу выразить признательность Дженн Джоэл – блестящему редактору и блестящему агенту. 4 августа 2019 года войдет в историю как один из решающих дней в моей жизни. Огромное спасибо замечательной Тиа Икемото и всему агентству ICM.
Благодарю Джуди Клэйн за то, что она с самого начала проявила интерес к этой книге, и всю потрясающую команду издательства Little, Brown: Мию Кумангай, Хизер Боаз, Лену Литтл, Эшли Марудас, Габриэль Лепорати и многих других.
Хочу выразить признательность моему любимому британскому редактору Имоджин Тейлор, а также Фелисити Блант, Джейку Смиту-Бозанкету и Саванне Уикс из агентства Curtis Brown.
Моя благодарность Хэлси Андерсону и Эвонн Гамбрелл за то, что они всегда сохраняли за мной место, несмотря на мое посредственное отношение к работе и ужасный характер. Иначе я не смогла бы написать эту книгу.
Спасибо, Джоан Труйя в Париже и Колойна Андриацимамао в Нью-Йорке, – за то, что взяли на себя заботы об Олив на то время, пока я работала над книгой.
Спасибо, Лиз Кэмпбелл, Марта Кэмпбелл, Кэтрин Дойл, Натали Пика Френд, Молли Лундгрен, Элизабет Родс, Хейвен Томпсон, Нелл Ван Амеронген и Джулия Вон, за столько всего, что и не перечислишь. Мне невероятно повезло с такими друзьями!
Спасибо семье, в которой я родилась, и той, которую создала: Генри Пайперу Эндрюсу, Линдси Эндрюс Шиллинг, Палмеру Дюкомману, Бобу Дюкомману, Чарли Шиллингу, Джоку Эндрюсу, Вэсткоттам, Лапортам, Джиму и Нэнси Беха, Джиму и Элисон Беха, Лен и Элис Тети. Я люблю вас всех.
Спасибо моей маме, Линн Дюкомман, которая, безусловно, заслужила отдельных слов благодарности после тридцати семи лет бесконечной любви и поддержки во всех моих начинаниях. (Всякий, кто думает, будто Вера Дэрроу имеет к ней какое-то отношение, глубоко заблуждается.)
Но прежде всего эта книга – и мое сердце – принадлежат Кристоферу Бехе. «Мод Диксон» не появилась бы на свет без его постоянной поддержки и проницательного редакторского взгляда (брак с писателем мирового уровня оказался весьма дальновидным шагом с точки зрения карьеры). Ты – единственный, с кем я хотела бы прожить свою жизнь.
И наконец, Олив и Генри: вы мне ничем не помогали, но я люблю вас всем сердцем. Одна только мысль о вас делает меня счастливее, чем я когда-либо могла себе представить. Обожаю, обожаю, обожаю вас!
