Шрифт:
Закладка:
«26 апреля 1936 г., Москва
Дорогой профессор Ласки,
Почти три месяца прошло с тех пор, как я приехала с детьми в Москву, и должна сказать, что все становится лучше и движется в правильном направлении. Когда я говорю, „в правильном направлении”, то имею в виду, что Капица может работать. Конечно, по-прежнему в Институте много надо сделать, все приборы надо еще устроить на своих местах, не все они еще приехали из Англии, но все это лишь вопрос времени. Самое неприятное время строительства Института уже позади, и действительно здание прочно стоит на земле. Электрическая проводка для всех лабораторных машин тоже сделана, сооружены и фундаменты, способные выдержать все прибывающие большие компрессоры и всякую всячину.
Капица очень доволен, что ему удалось получить очень умелого и умного помощника директора, она (О. А. Стецкая. – Е. К) старый член партии и имеет два образования – математическое и инженера-электрика, очень подходящий человек для такой работы. В то же время она знает, как заставить людей работать, а это здесь очень важно.
Самая безнадежная сторона в организации русской науки – это полное отсутствие каких-либо мест, где можно было бы получить материалы и приборы, если они потребовались срочно и неожиданно, так как, по существующему здесь забавному правилу, вы должны заказать в начале года все то, что вам, возможно, понадобится в дальнейшем. Если этого не сделано, то позднее вам придется даже за малейшим пустяком обращаться в самые высокие инстанции. Капица изо всех своих сил пытается изменить эту нелепую систему. Все остальные ученые согласны, что это было бы великим благом, однако не желают и пальцем пошевелить, чтобы поддержать его.
Самое неприятное в здешней научной жизни – это всеобщая инертность: они уверены, что уже сделали всё от себя возможное и без толку пробовать снова. Мне кажется, что это абсолютно ошибочный образ мыслей, так как сейчас в России очень важно проявить характер и настойчивость. Вы должны абсолютно точно знать, чего вы хотите, и этого добиваться. Я полностью уверена, что для этого есть большие возможности. Однако в то же время вам следует быть готовым к хорошей драке, и самое плохое в здешних ученых – это то, что они давно отказались от мысли сражаться за свои идеи и просто плывут по течению, а их протест ограничивается ворчанием по поводу того, что они слишком заняты посторонними делами и у них не остается времени на научные исследования, словно это не их собственная вина.
Меня и вправду забавляет, когда я слышу, как некоторые из них говорят Капице: „Вам повезло, для вас всё делают“, как будто удача сама свалилась ему на голову. Хотела бы я видеть, как бы они повели себя в сражении, которое ему пришлось вести за свою работу, за свои права в течение всего последнего года. Я думаю, что очень важно заставить ученых ожить, а молодежь, которая явно настроена иначе, должна осознать, что представляет собой огромную силу.
Одним словом, здесь масса дел помимо научной работы, предстоит много сделать и в организации науки.
Самое поразительное, что в Москве нет места, где физики могли бы встретиться, чтобы обсудить свою работу, новые физические идеи и тому подобное. Некоторые группы пытаются собираться, но в конце концов они распадаются, потому что люди слишком измучены после своей дневной работы и они просто не могут заставить себя снова садиться на трамвай и ехать на другой конец города. А днем они слишком заняты, чтобы устраивать собрания, так что все усилия ни к чему не приводят.
Капица по своей сути очень общительный человек, он организовал в Кембридже физический кружок, который сейчас носит его имя, и я абсолютно уверена, что в будущем он сделает что-нибудь подобное и здесь. Я не думаю, что это произойдет в ближайшие год или два, пока институт не заживет полнокровной научной жизнью, пока научная работа не будет развернута и не даст какие-то результаты и пока другие ученые не поймут, что ничего плохого в общении с Капицей нет. В настоящее же время их отношение к нам очень настороженное, они явно считают, что нас лучше избегать.
Не знаю, когда люди у нас поймут, что Капица не такой страшный преступник, как им кажется, что им просто надо сделать попытку и посмотреть, что из нее выйдет. Однако вся необходимая помощь институту оказывается, так что пожаловаться не на что, хотя, как Вы сами сказали, она должна быть постоянной, а не эпизодической. И конечно, самым большим показателем будет – разрешат ли Институту работать так, как хочет директор, или он вынужден будет снова воевать за свое право заниматься теми исследованиями, которыми он хочет, а не теми, которых от него хотят. Пусть у нас уже есть некоторый опыт борьбы с любыми трудностями, однако эта борьба означает пустую трату времени. Должна сказать, что у меня нет никаких оснований ожидать такого хода событий; кроме того, я знаю, как хорошо Капица может противостоять любому давлению.
Интересно, увидим ли мы Вас в Москве в следующем году? Мне очень бы этого хотелось, и мне хотелось бы знать, каким Вы найдете Капицу. Думаю, было бы забавно наблюдать вашу беседу: вы оба не лезете за словом в карман и не стесняетесь говорить неприятную правду, чтобы увидеть, что из этого выйдет. Думаю, что беседа при вашей встрече будет оживленной.
Не знаю, не передумали ли Вы посылать нам еженедельник, но мы не получили ни одного.
Ну что же, я надеюсь в следующем письме с радостью сообщить Вам, что Капица снова работает.
Интересно, приходило ли Вам когда-нибудь в голову, насколько стимулирующей личностью Вы являетесь? Во всяком случае, я обязана Вам очень многим, и я хотела бы еще раз сказать Вам, что я очень ценю Ваше доброе отношение и Ваши советы…»
Хочется отметить, что обширная переписка с крупнейшими учеными и политиками, свидетельствующая о той роли, которую Анна Алексеевна сыграла в те трудные времена, поступила в Архив Капицы лишь после ее кончины. Она вообще не любила говорить о «своей деятельности», никогда не выставляла свои заслуги. Но теперь ее письма хранятся в толстой папке с надписью: «Письма Анны Алексеевны в защиту П. Капицы», и, как нам кажется, именно в этих письмах раскрывается вся самоотверженность и полнота ее любви к Петру Леонидовичу.
