— Узнай, в чем дело!

Чиновник выступил вперед и грозно спросил:

— Как ты посмел, негодяй, появиться голым перед государевой колесницей и оскорбить небесный взор своею мерзостью?!

— Осмелюсь доложить, — ответил тот человек, — что я, ничтожный, от природы очень велик телом. Мне не так-то просто сшить обычную одежду, вот потому и хожу голый. А еще — осмелился вместе с народом появиться перед государевой колесницей. И, хотя я стою смирно, все равно, пожалуй, проявляю непочтительность к государю да еще своей невежественной болтовней оскорбляю его достоинство. Убить меня мало за такое преступление, право!

Чиновник так и доложил государю. А государь, сжалившись над великаном, повелел ведомству финансов выдать ему три с половиной тысячи кусков бумажной материи. Человек принял подарок, а когда стал шить себе одежду, то материи едва-едва хватило на рубашку с короткими рукавами. И не осталось ни одного лоскутка! Однако великана обуяла великая радость: ведь это была его первая от роду одежда! Он от всего сердца благодарил государя за доброту и от радости целыми днями с утра до вечера танцевал. Была как раз восьмая луна — самая пора для созревания урожая. А этот танцующий бездельник был такого огромного роста, что тень от него падала на все три южных провинции, и хлеба никак не вызревали! Губернаторы послали государю письменное донесение о том, что трем южным провинциям угрожает голодный год. Государь изволил прочесть это донесение, сильно перепугался и повелел столичному сыскному ведомству, а также ведомству уголовной полиции немедленно арестовать этого танцующего бездельника!

А когда сыщики и стражники, передвигаясь днем и ночью, неслись по дорогам и, наконец, примчавшись в провинцию Чолладо, увидели великана, оказалось, что их пучки волос на макушках ниже его ступней! Охваченные ужасом, они и не знали, что делать. Тогда один сыщик, самый из них отважный, предложил:

— Мы получили приказ государя арестовать негодяя и, если мы этого не сделаем, то неминуемо умрем. А тронем его — здесь погибнем. Словом, что здесь, что в Сеуле — все едино нам грозит смерть. Так давайте попробуем крикнуть ему все разом!

И они прокричали изо всех сил раз семь-восемь:

— Государев указ! Государев указ!

Так как этот человек был невероятно огромного роста, его уши находились, пожалуй, на очень большой высоте от стражников, и он едва-едва расслышал их. Наклонив голову, он спросил:

— А по какому случаю спущен указ государя?

— Мы точно не знаем, — ответили сыщики, — но указ касается запрещения заслонять солнце. Живо идем в столицу!

— Но ведь если я пойду по проезжим дорогам, — возразил великан, — то волей-неволей покалечу многих людей своими ногами. Правда, мне не обязательно идти в столицу. Достаточно мне, не сходя с места, согнуться в пояснице, как моя голова как раз окажется перед государевым дворцом! Вы же скорее возвращайтесь в столицу и доложите, что арестовали меня! Так будет лучше всего!

Сыщики и стражники, решив, что он прав, двинулись в обратный путь. Придя в столицу, они увидели: в самом деле, голова великана находится перед государевым дворцом! Они тут же доложили, что арестовали его. В правительстве подробно расспросили о том, как им удалось это сделать, и постановили, что они во всем поступили правильно.

— Сейчас мы допросим этого бездельника! — произнес государь и сел на трон по всем правилам ритуала. Рассмотрев арестованного поближе, он убедился, что это тот самый человек, которому он во время весеннего выезда к усыпальнице предков, пожаловал материю.

— Ты почему с утра до вечера танцуешь и закрываешь собой солнце? — спросил государь. — Разве не знаешь, что из-за тебя будет неурожай во всех трех южных провинциях?

— Ваше величество! — ответил великан. — Нынешней весной, когда вы следовали к усыпальнице предков, изволили одарить меня, вашего верного подданного, материей, и я сшил себе рубашку с короткими рукавами. Постоянно помня о вашей милости, я не мог сдержать радости. В самом деле, я нисколько не беспокоился об урожае, только смотрел на дворец вашего величества, благодарил за оказанную мне милость и танцевал. Никакого злого умысла у меня не было!

Выслушав ответ, государь подумал: «В общем-то, он делал это по глупости. У него действительно не было умысла навредить стране и народу!» Государь опять посмотрел на него: неслыханный, невиданный рост! Он подивился еще больше, его гнев прошел, и он повелел:

— Ты хотя особого преступления и не совершил, однако не совсем уж безгрешен! — и приказал дворцовому адъютанту: — Всыпать ему тридцать тысяч батогов по заднице!

Дворцовые слуги, выполняя приказ, замахнулись батогами, но понятия не имели, как дотянуться до задницы великана! И, говорят, кто-то слышал, что только через пять-шесть дней, придя в город Чончжу, они еле-еле смогли побить его по ягодицам, а, побив, отпустили на свободу. И говорят еще, что голова губернатора провинции была как раз на уровне ступней этого человека. Правда ли все это?

СТРАЖНИК ТЕРЯЕТ СЛУЖБУ

В старину при Военном ведомстве состоял на службе один стражник. Всегда он сетовал на бедность, мечтал где-нибудь раздобыть даровое имущество и сделаться богачом. Каждый раз, когда он отправлялся в ночной обход по городу, заглядывал и в глухие переулки, и под все высокие мосты, обшаривал весь город от Южной горы Намсан до Северной — Пуксан! И, если что-нибудь казалось ему подозрительным, то — будь на улице ветер или дождь, жара или холод — он старательно подглядывал и подслушивал.

И вот однажды в третью стражу[149], проходя по мосту Квантхонгё, он вдруг услышал под мостом чьи-то шаги. Ему показалось это подозрительным, он тут же заглянул под мост, но там было темным-темно, и сначала он никого не смог разглядеть. А когда стражник, пронизывая мрак глазами, вгляделся как следует, увидел: появилась какая-то молодая женщина с красным корытцем, накрытым промасленной бумагой, на голове. Она тут же осторожно сняла бумагу, что-то вынула и бросила под мост. Внимательно оглядевшись по сторонам, женщина проговорила:

— Разве сейчас не глубокая ночь? И нет ни души. Вот уж удача из удач! Однако уйду поскорее отсюда, чтоб не попасться никому на глаза!

В тот момент, когда она уже хотела уйти, стражник подумал: «Уж, конечно, эта баба учинила какую-нибудь пакость. А то почему бы ей остерегаться людей? Как бы там ни было, а я сейчас выясню правду!» И он подскочил к женщине. А женщина, неожиданно увидя его, аж присела от страха и смогла только проговорить:

— Ой-ой! Господин начальник!