84. Цимес – сладкое овощное рагу – обязательное блюдо на еврейский Новый год. В русском языке в переносном смысле употребляется в значениях «то, что надо», «самое лучшее».

Тут и фантазии есть, где разгуляться, и просто интересно, что у меня в этом направлении может получиться. А что, чем не занятие для заработка себе на будущую долгую, счастливую и обеспеченную жизнь? Правда не хватает ещё хорошей жены и такого же дома85.

85. «Хорошая жена, хороший дом. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?» – слова Саида, сказанные к Верещагину, – цитата из советского художественного кинофильма «Белое солнце пустыни».

«Ну, жена и дом – это дело наживное!» – улыбнулся я, вспоминая красноармейца Сухова и его: «Джамиля, Зарина, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай!»

Но вместо восточных лиц товарищей женщин перед глазами появились Белая Лада, Янтарная Лена и почему-то Нарухито Азуми. И всё? А где ещё шесть членов (хм, может лучше их называть участниц?) моего гарема?

«Тебе мало трёх тёщ?» – спросило моё второе «Я» (оно у меня тоже есть?), а потом голосом Никулина пропело:

«Если б я был султан, я б имел трёх жён

И тройной красотой был бы окружён.

…

Три жены – красота, что ни говори,

Но с другой стороны – тёщи тоже три!»

«Не вопрос!» – продолжило моё второе «Я». – «Смотри!»

Мои юные одноклассницы исчезли, а вместо них появились соседки по Крымским каникулам Анастасия и Наталья, которых сменили ещё более взрослые женщины, виденные мною недавно в гимназии – министр МВД и моя последняя соперница на школьном полигоне, а потом пошла череда вообще незнакомых женщин всяких разных возрастов.

На этом месте я нервно дёрнулся и … проснулся.

«Блин! Тоже заснул!» – с облегчением понял я, покосившись на свою соседку – не разбудил ли её ненароком? Нет, не разбудил!

А потом внимательнее осмотрелся под окончание всё ещё звучащей в голове Никулинской песни:

«Как быть нам, султанам, – ясность тут нужна.

Сколько жён в самый раз? Три или одна?

На вопрос, на такой, есть ответ простой –

Если б я был султан – был бы холостой».

Что я заметил вокруг?

Во-первых, одна из потенциальных тёщ снова с улыбкой поглядывала на меня в зеркало.

Во-вторых, её дочки, что старшая, что, слава Богу, младшая, всё так же на меня никакого внимания не обращали.

И, в-третьих, ёлки-метёлки, мало того, что не дали рассмотреть Москву, так ещё и достопримечательности Ленинграда я не увидел!

– Мы уже почти приехали, – произнесла улыбчивая мама Лады и Даши.

На что я, дослушав до конца весёлую песенку про султанов, просто кивнул головой, в которой всплыл закономерный вопрос: «А насколько весела эта песенка для меня?»

И следом там же, после припоминания сонных размышлений о возможном артефакторстве или целительстве, возник ещё один: «А как быть с сохранением тайны моего магичества?»

«Хотя, – посмотрел я сначала на Ладу, потом на выпавшего из руки Даши котёнка, а в конце на их маму, – не такая это уже и тайна. И как только спецслужбы мною ещё не заинтересовались?»

«Или заинтересовались?» – вспомнил я свои подозрения о слежке.

***

Ломоносов. 18 октября 2086 года. Вечер.

Прибыли мы на место с учётом довольно позднего выезда ближе к вечеру. О чём я и написал в сообщении маме Маше, вспомнив, что она об этом очень просила. Звонить, отвлекая от работы, не стал, так как женщина должна была дежурить в своём отделении и могла быть сильно занята. Но ответ с пожеланием приятных выходных пришёл почти сразу.

Встретили нас, как мне представили, папа разбуженной и от того капризничающей мелкой любительницы анимации и три бабушки: одна – родная по маме обеим сёстрам; вторая – мама родного папы Лады; и третья – кровная только младшей Белой. Игорь Евгеньевич взял на себя обязанность показать мне мою комнату, а также вообще, что и где у них в большом двухэтажном доме находится. Женщины же, окинув меня любопытными взглядами, пошли готовить ужин.

Так что пока из развлекательной программы почти закончившегося дня, как я уже рассказывал, были мультфильмы и вкусная, сытная еда, употреблённая в тёплой семейной обстановке, которую организовала мама всё ещё «дующейся» на меня Лады с помощью остального женского коллектива Белых. Что интересно, за столом меня почти не беспокоили расспросами, чего я, признаться, слегка опасался. В основном интересовались, нравятся ли поданные угощения и не положить ли ещё чего-нибудь вкусненького в стоящую передо мной большую тарелку. И пусть Лада, сидящая напротив, усиленно делала вид, что никаких одноклассников на их семейном ужине нет, это ни в коей мере не испортило мне аппетит. Наверное, девушка представляла, что разнообразные кушанья сами собой исчезают в непонятном направлении, а родственницы разговаривают с пустым местом за столом.

Но на вечернюю прогулку, совмещённую с традиционной физической нагрузкой, которую я пропускать совсем не планировал, девушка меня одного не отпустила. Так молча и бежала лидером по пешеходным дорожкам, указывая направление нашего перемещения по незнакомым улицам Ломоносова.

И Ломоносов – это не Михайло Васильевич, а город или точнее пригород Санкт-Петербурга, экскурсию по которому мне обещали провести в воскресенье. А пока только ускоренный пеший тур по западной его окраине.

А неплохой район выбрало для обитания принимающее меня в гостях семейство. Хоть уже стемнело, но включившееся на улицах освещение позволяло неплохо обозревать медленно проплывающие мимо двух бегунов городские окрестности.

Дом Белых, построенный, как было по нему видно, совсем недавно, занимал юго-западный угол жилого квартала, который со всех сторон, кроме северной, окружала огороженная территория лесистой парковой зоны. И только на север от забора самой усадьбы я увидел сооружения обычной городской застройки.

Двигаясь вдоль проспекта с круговым дорожным движением, мы пробежали мимо двухэтажных домов, во дворах которых отдыхали их немногочисленные жильцы, а потом мимо школы, в которой, как я предположил, моя напарница раньше училась (сама девушка общаться со мною по-прежнему не желала). В одном из корпусов школы я насчитал целых четыре этажа, и он был самым высотным зданием из всех, что я наблюдал в этом районе города. Даже жилые постройки были двух- или максимум трёхэтажными.

В конце нашего забега Лада привела меня на стадион «Спартак», за которым, как я позже узнал, находился детский сад. То