Шрифт:
Закладка:
— Плохая свинья! ворковал тот. — Иди сюда, негодница!
Я испытала такое облегчение! Мы все рассмеялись.
И тут Вэнь Фу снова повернулся к свинье и выстрелил ей прямо в живот, всего один раз. Несчастное животное завизжало, из раны брызнула кровь. Свинья шарахнулась к обочине и свалилась в придорожную канаву, задрав кверху ноги.
У старика от изумления открылся рот. Он подбежал к свинье и взглянул на нее. А затем стал ругаться и хлопать метелкой по земле. Потом он поднял ее и замахнулся на Вэнь Фу:
— Ты кто, обезумевший демон?!
Вэнь Фу нахмурился и навел пистолет на старика, чьи глаза расширились как две монеты.
На этот раз уже Цзяго встал и закричал:
— Остановись!
Вэнь Фу опустил пистолет и улыбнулся начальнику.
— Конечно! Я же только шутил! — сказал он, убирая оружие в кобуру.
Он быстро вернулся в машину, и мы поехали дальше. Я заметила, как напряжены все пассажиры.
Остаток дня прошел в почти полном молчании.
За Чанша мы проезжали мимо холмов с вырезанными в них террасами с рисом. Это и был тот Китай, который вы, американцы, видите в фильмах: бедные деревеньки, где крестьяне носят большие Шляпы, чтобы защититься от солнца.
Что? Нет! Я никогда ничего подобного не носила! Я же из Шанхая. Это то же самое, что подумать, что человек из Сан-Франциско носит ковбойскую шляпу и ездит верхом. Глупость какая!
Люди в тех местах были простыми, очень честными и дружелюбными. Днем мы останавливались в маленьких деревушках, и вокруг нас собирались дети. Они только смотрели на нас во все глаза, никогда не пытались прикоснуться или о чем-то спросить. Прямо на улице служивый покупал для нас готовую местную еду: острый суп-лапшу дан-дан или жирную свинину с капустой. А один раз я ела тофу, жаренный с перцем чили. Ох, как вкусно! Лучшая еда на две сотни миль пути!
Когда смеркалось, нам приходилось быстро искать ночлег. На дорогах было слишком темно, к тому же сонный водитель мог легко съехать в поле — так же, как Вэнь Фу съехал на кладбище. Едва заходило солнце, мы старались укрыться за стенами. А там уж — как повезет.
Однажды мы ночевали в простом отеле с чистыми кроватями и общей ванной, но рады были любой крыше над головой — например, в школе или госпитале, прислонившемся к склону холма. Доводилось нам спать и на деревянных досках в сарае для свиней, которые ночью обиженно хрюкали, пытаясь попасть внутрь.
Мы не жаловались. Китайцы способны приспособиться почти к чему угодно. И неважно, в каких условиях ты жил раньше, бедняком был или богачом. Мы знали, что в жизни все может измениться в любую минуту. Тебе повезло, что ты родилась в этой стране. Тебе никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
Во время пути мы видели самые разные места, в которых жили племенные народы. Люди в грязных шляпах подбегали к грузовику, пытаясь нам что-нибудь продать: сигареты и спички, чашки, сделанные из жестяных банок, и тому подобный хлам. А когда они предлагали нам лучшее из своей пищи, мы смотрели на два кусочка высушенного мяса, лежащие на подушке из водянистого риса, и прикидывали, какому животному принадлежала эта плоть.
Помню, как мы наконец добрались до городка Гуй-ян. Мы должны были остановиться в нем на несколько дней, чтобы водитель починил грузовик и заправил цистерну топливом перед долгим и трудным перегоном в Куньмин. Вэнь Фу знал одну поговорку о Гуй-яне, что-то вроде: «Небо не бывает ясным три дня подряд, а земля — гладкой три дюйма подряд». А все потому, что здесь все время шел дождь и город был весь в холмах и рытвинах. Здания и улицы выгибались вверх и вниз, как спина дракона. А каменистые холмы в окрестностях походили на древних людей, застывших в разных позах.
Уставшие от целого дня в пути, мы выбрались из грузовичка. Старина Мистер Ма показал на ресторан через дорогу и отправил нас туда перекусить, пока он ищет нам отель. Прямо перед этим заведением стоял огромный деревянный чан. Заглянув туда, мы увидели живых белых угрей! В Шанхае такие угри были большой редкостью и знаменитым деликатесом. Оказалось, что в Гуйяне их так много, что можно есть каждый день на завтрак, обед и ужин.
Повар опустил в чан сеть и, вытащив несколько скользких извивающихся тел, обратился к нам:
— Видите? Свежие!
В тот вечер мы съели несколько тарелок этой рыбы, запеченной целиком, толстой, как наши пальцы. И все согласились, что вкуснее, чем здесь, мы угрей не ели. Поэтому, когда Старина Мистер Ма сказал, что нашел нам отель, лучший в городе, мы ожидали увидеть настоящий дворец!
Но я вот что тебе скажу: там было ужасно! Неустроенно и грязно! Когда я спросила, где туалет, меня отправили на улицу. Однако я не нашла там ни туалета, ни сарайчика, ни даже выгородки с занавеской. Выяснилось, что имелась в виду грязная яма, где все, что оставили до меня, лежало прямо перед глазами. Сейчас-то я могу над этим посмеяться, но тогда решила, что лучше потерплю. Вернувшись в свою комнату, я сидела там, пока не почувствовала, что скоро взорвусь. С лица текли слезы и пот. Честное слово! Вот сколько я протерпела, прежде чем снова выйти на улицу.
Внутри отель был ничем не лучше. Матрасы набивали чем попало: грязной соломой вперемешку с камешками, перьями и еще кое-чем, о чем я не стану тебе говорить. Чехлы сшили из тонкой ткани, которую никогда не поливали горячей водой, чтобы присадить нити. Вот поэтому насекомым и было так легко попасть внутрь матраса — словно в открытую дверь. А по ночам они выползали наружу, чтобы покормиться нашей кровью, пока мы спим. Честное слово! Я видела их на спине Вэнь Фу. И сказала:
— Эй, что это? Вот тут, похоже на маленькие красные точки!
Он протянул руку, чтобы коснуться их, потом как заорет:
— Ай-ай!
И давай скакать, стараясь их стряхнуть. А я старалась не смеяться.
Когда он наконец успокоился, я помогла ему избавиться от них. Так вот, под каждым насекомым было пятнышко крови, большее, чем само насекомое.
И Вэнь Фу закричал, что на мне тоже сидит одно, прямо на шее! Я тоже начала прыгать и кричать. Он засмеялся, показал, что он его уже снял, и раздавил в пальцах. Это оказался клоп! Фу,
