Всякий раз, сталкиваясь с описанием тех или иных событий, поражаешься тому, насколько точно, даже по памяти, их детали воспроизводил К.М. Симонов. Именно в апреле 1944 г. он был в командировке на 1-м Украинском фронте и наблюдал штурм Тарнополя своими глазами. Симонов побывал в 302-й сд полковника Н.П. Кучеренко, которая пыталась раздробить «крепость» надвое. Симонов описывает случай с неточным донесением о занятии двух домов в городе, когда реально удалось ворваться лишь в один из них. На верхних этажах оставались немцы. Черняховский же требовал безукоризненной точности докладов. Симонов пишет, как Кучеренко «вздыхает, берет трубку и все-таки доносит наверх действительное положение и долго, покорно слушает по телефону неприятности. Слушает, закрыв глаза от усталости». В ЖБД 302-й дивизии есть запись за 6 апреля 1944 г., до мелочей подтверждающая описанное Симоновым: «штурмующие группы 827 сп, овладев одним домом в ю. в. части кв. 37 и заняв часть нижнего этажа второго дома в этом же квартале…»[393]. Штурм города шел трудно, наблюдательный Симонов отмечал, что командир 302-й дивизии «чаще слышал от своего командарма Черняховского выговоры, чем похвалы». Собственно за день 6 апреля, когда писатель находился на КП командира дивизии, 302-я сд потеряла 79 человек убитыми и 311 человек ранеными, число активных штыков упало до 139 человек.

Собственно одной из причин снижения темпов штурма стало истощение сил штурмующих, изначально не блиставших укомплектованностью соединений. Несмотря на усиление 302-й сд батальоном из 117-й гв. сд, вновь набрать темп не получалось. Непреодолимым препятствием для 827-го сп 302-й сд стала городская тюрьма с полутораметровыми стенами. Через прорезанные в стенах бойницы гарнизон простреливал все подходы к зданию и перекрестки улиц. Также в районе тюрьмы действовали три САУ (скорее всего, штурмовые орудия). Помимо минометов немцы активно использовали фаустпатроны. Усугублялась ситуация действиями немецких снайперов.

Заключение по второй части

Перегруппировкой танковых армий М.Е. Катукова и Д.Д. Лелюшенко в слабое место между армиями Рауса и Хубе командование 1-го Украинского фронта сумело 21 марта 1944 г. вывести ситуацию на фронте из положения неустойчивого равновесия. Сражение вновь приобрело динамизм, и окружение 1-й танковой армии немцев произошло в считаные дни. Это уже само по себе являлось несомненным и крупным успехом — у Хубе уже не оставалось другого выбора, кроме отхода с утратой вышедшей из строя техники, танков и артиллерии. Речь шла уже только о том, каковы будут масштабы катастрофы на Украине в апреле 1944 г.

Однако после перехвата идущих на запад линий снабжения 1-й танковой армии корпуса М.Е. Катукова пересекли Днестр и оказались автоматически выключены из активной борьбы с окруженной группировкой. Более того, за Днестр загнали часть стрелковых дивизий. Несколько бригад 4-й танковой армии образовали заслон в узле дорог в Каменец-Подольском, но быстро превратились в изолированный гарнизон почти без боеприпасов, уныло взирающий на проходящие мимо колонны. Собственно реализация «катящегося ежа» была возможна только в условиях отсутствия прочного внутреннего фронта окружения.

Кладбище немецкой автотехники. В кадр попали легковые автомашины и французский трофейный грузовик. От таких машин избавлялись прежде всего ввиду их плохой проходимости по раскисшим дорогам.

В крупных операциях на окружение в ходе Второй мировой войны стык между танковыми и пехотными соединениями, образующими «клещи», всегда был слабым местом ввиду разности в темпах продвижения тех и других. В случае с окружением 1-й танковой армии под Каменец-Подольским эта ситуация усугубилась по вышеизложенным причинам. Это позволило Хубе вести прорыв из окружения сразу по двум направлениям, двумя наступающими на запад корпусными группами. Соответственно северная группа Шеваллери приняла на себя все удары 1-й гвардейской армии, поглотив их и обеспечив продвижение на запад своему южному соседу, группе Брайта, а в конечном итоге и себе самой. Более того, внутри группы отдельные соединения также двигались по разным маршрутам, что повышало шансы на прорыв.

Кладбище немецкой автотехники. Компактной группой брошены легковые автомашины, использовавшиеся командным составом. Легковые автомашины составляли примерно треть общей численности автотранспорта на Восточном фронте.

Впоследствии в мемуарах Г.К. Жуков писал:

«Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чортков — Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в районе Залещиков. Такое решение казалось вполне возможным и логичным»[394].

Однако вопрос о том, что следовало бы делать для предотвращения прорыва армии Хубе из окружения, представляется не таким простым, как может показаться на первый взгляд. Сам по себе отказ от прорыва через Днестр, конечно, высвобождал танковую армию М.Е. Катукова для действий против окруженной группировки. Однако одновременно это означало отказ от воздействия на тылы немецкой 1-й танковой армии южнее Днестра.

Советская танковая колонна на марше. Машины двигаются по булыжному шоссе, типичному для Западной Украины.

Скорее всего, в этом случае события бы развивались с акцентом на деблокирующий удар. По факту деблокирующая группировка II танкового корпуса СС действовала не в полную силу, собственно в деблокировании принимал активное участие прежде всего «Фрундсберг». Соответственно при развороте советской 1-й танковой армии на восток и ее активном участии в боевых действиях к северу от Днестра деблокирующий удар извне был бы более энергичным, возможно, с привлечением группы Фрибе.

Оптимальный вариант действий советской стороны скорее лежит в плоскости постановки задач на окружение немецкой 1-й танковой армии сразу двум фронтам — Г.К. Жукова и И.С. Конева — вместо политической задачи выхода на государственную границу. Соответственно две танковые армии 1-го Украинского фронта остановились бы перед Днестром и повернули на запад и восток, т. е. на внешний и внутренний фронт окружения. Необходимой мерой также является сосредоточение сил стрелковых соединений 1-й гв. армии на внутреннем фронте окружения. В район к югу от Днестра к тому моменту вышли бы танки 2-го Украинского фронта. Все это вместе, скорее всего, поставило бы на «катящемся еже» большой и жирный крест. Точно так же представляется весьма проблематичным осуществление эффективного деблокирующего удара. Скорее всего, реализовалась бы схема «Сталинград» — деблокирующая группировка остановлена в 50 км от «котла» и вынуждена отступать.

Также хотелось бы предостеречь от сужения «вины» за прорыв армии Хубе до масштабов одного соединения. В частности, иногда ответственность за успех деблокирующего удара эсэсовского корпуса возлагается на 18-й гв. стрелковый