Катон и Макрон сразу после захода солнца направились на виллу. Они пошли окольным путем, остановившись у сигнальной вышки, чтобы подняться по внутренней лестнице на платформу, где часовой осматривал пейзаж на юге. Вокруг них мерцали огоньки факелов тех, кто бежал из Лондиниума. Не более чем в пяти километрах отсюда полоса костров выдавала позиции осторожно преследовавших их повстанцев. Вдалеке розоватым маревом выделялся город, который все еще разграбляли приспешники Боудикки.

- Нетрудно представить, что произойдет дальше, - сказал Макрон. - Те, кто не сможет идти в ногу со временем, будут настигнуты врагом. Дорога между Веруламиумом и Лондиниумом превратится в одну длинную бойню.

- Боюсь, что так. И когда основные силы повстанцев двинутся на север после того, как они покончат с Лондиниумом, Светоний потеряет и Веруламиум. Три крупнейших населенных пункта провинции сгорят. Нетрудно представить, как это отразится в Риме среди тех, кто хочет покинуть Британию. Даже если восстание будет подавлено.

Макрон криво улыбнулся.

- Если? А что случилось с «когда»?

Удовлетворенные тем, что ауксилларии когорты расположился на ночлег, они спустились с сигнальной башни и направились к вилле. Тело Катона отяжелело от усталости, и он жаждал возможности долго спать в удобной постели после приличной еды. Мысль о еде заставила его осознать, как мало он съел за предыдущие два дня, а мучительный голод заставил его желудок протестующе заурчать.

Желудок Макрона, показалось, ответил сочувствием, и оба они спонтанно рассмеялись, благодарные за возможность отвлечься.

- Яйца Юпитера, я надеюсь, что у владельца виллы есть приличная еда, - сказал Макрон. - Если над ней еще не поработали наместник и его свита.

Катон указал на один из загонов, мимо которых они проходили по пути к вилле. Изнутри доносилось хрюканье свиней, и высокий бритт с кабаньим копьем стоял на страже, настороженно наблюдая за ними, пока они проходили мимо. - Возможно, нам придется освободить одного из них позже. Мне хочется чего-нибудь похрустывающего.

- Не говори об этом, - возмутился Макрон. - Попробуй подумать о чем-нибудь другом, прежде чем ты тоже возбудишь мой аппетит.

Вилла была построена по обычному образцу: с небольшой сторожкой, встроенной в стену, окружающую главный дом, а также конюшнями и кладовыми по краям комплекса. Двое телохранителей наместника были на дежурстве и отсалютовали офицерам, махнув им рукой после любопытного мимолетного взгляда на Макрона, который до сих пор не имел возможности ни счистить грязь, накопившуюся во время побега, ни подстричь проросшую бороду на щеках и челюсти.

- Нам действительно нужно достать тебе запасной комплект одежды, - заметил Катон. - Прежде чем кто-нибудь примет тебя за одного из этих волосатых варваров, вокруг которых ты ходишь, и вонзит в тебя старый добрый гладий.

- Любой, кто попытается это сделать, будь то варвар или римлянин, получит тот же меч, воткнутый туда, куда не светит солнце.

Вилла принадлежала отставному центуриону Девятого легиона Гаю Гитецию, стройному подтянутому ветерану с редкими седыми волосами и темно-карими глазами. Он открыл свой дом пропретору и его свите и предоставил содержимое своего винного погреба и кладовой. Он тепло поприветствовал вновь прибывших, но неодобрительно нахмурился при виде Макрона.

- У меня есть небольшая баня в задней части виллы. Оставь эти тряпки снаружи, и я попрошу одного из моих рабов принести тебе свежую одежду, пока ты омоешься и побреешься. Когда снова почувствуешь себя римлянином, присоединяйся к остальным в триклинии, чтобы чего-нибудь поесть и попить. Повар разогревает мульсум, и это приведет твой мир в порядок.

Макрон поблагодарил его и последовал за одним из домашних рабов в сторону бани. Когда он ушел, Гитеций обратился к Катону.

- Ты выглядишь изнуренным, молодой человек.

Катон не смог сдержать улыбку. Несмотря на то, что он все еще выглядел молодо, ему было около тридцати лет. Он кивнул. - Мы все очень устали. Когда все это закончится, клянусь, я буду спать целый месяц.

Гитеций похлопал его по плечу. - Я уверен. Между тем, ты, должно быть, голоден. Проходи.

Он провел Катона в небольшой обнесенный стеной сад в задней части виллы, где Светоний и его офицеры сидели вокруг длинного стола на скамьях и спокойно поглощали разложенную для них еду и вино. Катон заметил тщательно ухоженные цветочные клумбы, аккуратно подстриженные кусты и купальню для птиц в дальнем конце, тускло освещенную жаровнями, горящими в каждом углу. Место спокойствия, которое, казалось, не шло в ногу с миром, раздираемым на части за стенами виллы.

- У тебя красивый сад.

- Это была гордость и радость моей покойной жены, - нежно улыбнулся Гитеций. - Она умерла три года назад. Я сохранил его в том виде, как она его оставила. Садитесь.

Катон нашел место на одной из скамеек рядом с наместником и кивнул в знак приветствия другим старшим офицерам, окружавшим его.

- Как твои люди? - спросил Светоний. - Я слышал, перед тем, как ты отступил от хребта, произошла небольшая битва.

- Вряд ли битва, господин. Мы прогнали некоторых повстанцев, преследовавших последних мирных жителей. Когда мы напали на них, враг бросился в бегство.

- Есть жертвы?

- Двое убиты, четверо легко ранены.

- Это двое людей, которых мы не можем себе позволить потерять, Катон. Сейчас жизни солдат гораздо более ценны, чем жизни мирных жителей.

- Да, господин.

Они переглянулись, пока пропретор не убедился, что его подчиненный понял и принял приоритеты. Тогда Светоний отпил вина из серебряного кубка и устало продолжил.

- Я получил сообщение от главной колонны. Они все еще находятся в восьмидесяти километрах к северу от Веруламиума. Они устали, и им понадобится как минимум еще один день, прежде чем отставшие догонят их. Так что вряд ли мы будем в состоянии сражаться раньше, чем через четыре дня.

Катон сразу понял суть. О том, чтобы обороняться у Веруламиума, не могло быть и речи. Третье ключевое поселение провинции постигнет та же участь, что и Камулодунум и Лондиниум. Еще десять тысяч мирных жителей будут вынуждены бежать или погибнут, если они не успеют уйти вовремя. А костер другого римского поселения станет маяком для еще большего числа бриттов, которые пополнят ряды последователей Боудикки. Точно так же как моральный дух римлян упадет еще ниже в результате этой последней катастрофы.

Он тяжело вздохнул.

- Каждый шаг, с которым мы отступаем, может показаться как еще один шаг ближе к поражению, господин.

- Я знаю это, во имя Плутона, - резко ответил Светоний. - Мне не нужно, чтобы мне на это указывали.

- Я сказал, что именно так это может выглядеть, пропретор.

- Я почти уверен, что именно так это выглядит для всех, кто участвует в этой трагедии, префект.

Разум Катона был притуплен от