— Но! Вы скажете — какое же это чудо, Кента-кун, да ты с ней договорился. Вы же близки. Ты и так каждый вечер заставляешь бедную Бьянку раздеваться перед тобой и … будете правы! Я действительно так и делаю, а кто бы из вас удержался на моем месте?! — я улыбаюсь и пожимаю плечами. Из зала раздается смех, свист и легкие аплодисменты. Отлично, я завладел их вниманием. Вернее — не только я. Обнаженные плечи Бьянки и полуспущенная бретелька на ее плече — тоже делают свое дело. Все происходящее транслируется на огромные экраны позади нас и даже с самых задних рядом видно белоснежную плоть под бретелькой и чуть прикушенную губу. Чувственно, глаз не оторвать.

— Но на сцене есть и другие девушки. Хотите — мы проверим Дар Любви на них? А? — я поворачиваюсь к Лисичкам, что стоят сзади Зрячего, они напрягаются и слегка — незаметно со стороны, совсем чуть-чуть — приседают. Переносят центр тяжести, перестают стоять прямо. Все верно, на прямых ногах быстро не среагируешь. Они готовы ко всему. Умницы.

Зрячий слегка хмурится, ему не нравится все, что происходит не по его сценарию, но пока — у него нет выхода. Устроить скандал, развернуться и уйти на глазах его поклонников и широкой публики, будучи снимаемым сотнями камер и даже трансляция в сеть идет прямо сейчас… нет, он не развернется и не уйдет. Все мы зависим от общественного мнения, домохозяйки, повара, блогеры, полицейские и учителя, чиновники и даже лидеры религиозных сект. Особенно лидеры религиозных сект. Вера — это буквально их профессия, их хлеб, их альфа и омега. Это все. И малейшие колебания общественного мнения отслеживаются этими людьми словно чувствительными барометрами, они могут делать вид что им все равно, но на самом деле это не так. Потому — он не уйдет с этой сцены, не поставив свою точку, не показав своей убедительной победы, он позволит мне чуть-чуть отсебятины, позволит привлечь внимание, он подождет… недолго, но подождет.

— Девушки-красавицы, пожалуйста снимите с себя платья. — обращаюсь я к телохранительницам Зрячего, девушкам-лисичкам: — дайте аудитории немного сладенького сегодня! — они даже бровью не повели, только в глаза у той, что справа — что-то промелькнуло, вторая — слегка наклонила голову. Бычок.

— Нет? Хотя бы платье с плеча спустите. Хоть что-нибудь? Все еще нет? — я поворачиваюсь к публике: — вот видите. Никакого Дара Любви не существует. К моему великому сожалению, я не могу раздевать девушек против их воли. Что, наверное, прекрасно, потому что в противном случае сюда нужно было вызывать полицию. Хотя… да я вижу, полиция уже в зале. Рад видеть служителей закона, надеюсь вечер пройдет без происшествий. И дорогая — оденься уже. Здесь могут быть дети.

— Ну конечно, дорогой. — Бьянка набрасывает бретельку обратно на плечо.

— Так вот. Никаких чудес не бывает — так сказал я себе, когда в первый раз познакомился с этим удивительным человеком — Зрячим. Честно говорят тогда я думал, что это он несет ответственность за насилие над моей одноклассницей и близким товарищем. Другом. Потому, признаюсь, что испытывал не самые лучшие чувства. Я даже хотел его убить. О, прошу, не используйте эти слова против меня, я не смог этого сделать. Я пришел к нему, готовый убить негодяя, который мучал мою близкую подругу, а ушел человеком верующим. Разве это не чудо? Нет? — я обвожу взглядом публику. В зале притихли.

— Впрочем, я же вижу, что вы все тут немного скептики. Хорошо. Сам Зрячий-сама довольно скромен, однако сегодня я попрошу его все же показать частичку его истинной силы. С нами рядом живет, на этой сцене присутствует пророк. Человек, который может творить настоящие чудеса, но обычно не делает этого. Просто, потому что он достаточно скромен. И истинная вера в Божественную Истину не требует дешевых доказательств, вроде раздевающихся девушек, извлечения кроликов из шляпы, распиливания людей пополам, или чего-нибудь в этом роде. Чудеса не делают для развлечения публики на вечернем шоу. Настоящие чудеса — это серьезно. Например… — я шарю глазами по залу: — поднимите руки те, у кого есть болезнь. Любая. От простуды и до рака. Как много рук. Нет, обычно я бы попросил вас подняться на сцену, но вас так много, что сцена всех и не вместит, пожалуй. Было бы несправедливо излечить одних и оставить больными остальных. Даже не знаю, что и делать. Зрячий-сан? — я поворачиваюсь к Зрячему. Сейчас он уже находится в ловушке, он летит вперед как поезд без тормозов, он уже не может остановиться. Представляете себе лидера религиозного культа, который после таких слов молча уйдет? Немыслимо. Ему остается играть теми картами, что сданы. Он осторожен, но все же — в зале большинство его сторонников, он такими вот «излечениями» себе репутацию сделал. Для него это привычная ситуация и он понимает, что я ему подыгрываю. Потому он молча поднимает руку и благословляет зал одним движением. В тот же момент моргает освещение, откуда-то летят искры и динамики пробивает тяжким, низким звуком «Хуммм!». Весь зал задерживает дыхание, замерев и уже через секунду — взрывается аплодисментами! Эффект плацебо. Даже если ты не излечился, то здесь и сейчас, вместе со всеми — ты испытаешь прилив сил и тебе даже станет легче. Именно этим пользуются все эти протестантские мессии, которые проповедуют излечение во время проповедей, или вернее — во время транса, вызванного эффектом групповой терапии. Сейчас в зале нет скептиков, потому что все испытывают подъем сил, настроения и общего тонуса. В таких случаях даже нет нужды добавлять в машины для формирования тумана веселящий газ, люди и сами по себе готовы верить в чудеса.

— Как вы себя чувствуете? А? — наклоняюсь я и прикладываю ладонь к уху: — Отлично? Вот, а говорите чудес не бывает. Знаете, здесь и сейчас состоится даже не чудо, а то, что неминуемо должно было случится. Это было неизбежно — с того самого момента, как я увидел этого человека таким, какой он есть!

— И я тоже. — делает шаг вперед Бьянка: — вы знаете меня. Вы помните, что я говорила про Общество Божественной Истины и как называла его шарлатаном во всеуслышанье. Но сейчас я здесь на этой сцене. Потому что мне открылся свет Божественной Истины! Потому что я —