– Мышей купил Кровосос, – напомнил Феликс.

– Эксперты прислали срочное сообщение, – громко произнёс Анзоров, глядя в смартфон. – Один из обнаруженных в «Camry» волосков принадлежит Брызгуну.

Несколько мгновений полицейские переваривали информацию, после чего абсолютно растерявшийся Колыванов задал единственный вопрос, который задавать не следовало:

– Это точно?

Встретился взглядом со следователем, потом – с Шиповником, едва слышно выругался и вздохнул.

Машину, в которой обнаружили третью жертву, эксперты проверяли с неимоверной тщательностью – надоело получать по шапке за отсутствие результатов. И вот удача им улыбнулась.

– Кровосос не мог совершить столь нелепую ошибку, – очень тихо сказал Вербин. – Волос подброшен.

– Мы никогда этого не докажем, – в тон ему ответил Шиповник.

– Девятнадцатого Брызгун уже был под препаратами!

– И тем не менее он ухитрился оставить волос, – протянул Анзоров, в голове которого уже выстраивалась стройная версия.

– Мы запутались, – уныло бросил Колыванов.

– Нас запутали, – уточнил Шиповник. – Точнее, пытаются запутать.

– И ведь получается.

– Получалось, – не согласился следователь. – Волосок всё меняет.

– Он сомнителен.

– Вы предлагаете его скрыть?

– Мы не имеем права его скрывать, – после паузы ответил подполковник.

– Совершенно верно, – рассмеялся Анзоров, чьё настроение улучшалось на глазах. – Феликс, вам есть что сказать? Если есть – говорите сейчас, посмотрим, как ваши догадки согласуются с фактами.

А фактами, точнее, главным фактом для следователя стал волосок из «Camry».

– Мы с самого начала думали, что Кровосос – это один человек, – медленно ответил Вербин. – И преступления были выстроены так, чтобы их мог совершить один человек. Но…

– Но? – прищурился Шиповник.

– Кожина не привозила первое тело из Подмосковья, четырнадцатого числа она занималась только каршерингом. После чего Кожина поехала домой, а её напарник – в логово.

– Был второй убийца, – добавил сообразивший, что к чему, Колыванов. – Чёрт, это же очевидно!

– Брызгун? – быстро спросил следователь. – Мы ведь не знаем точно, когда его убили.

– Медэксперты говорят, что Брызгуна держали под капельницей не менее пяти дней, – напомнил содержание предварительного заключения Вербин.

– У нас есть волос.

– Его могли подбросить.

– Кого же вы считаете вторым убийцей? – Следователь перешёл на подчёркнуто официальный тон.

– Бархина.

– Что?! – рявкнул Шиповник.

Рявкнул так, что Вербин, Колыванов и Анзоров вздрогнули. Они, конечно, видели, что подполковник поднёс к уху зазвонивший телефон, но не ожидали такой реакции.

– Что-то случилось?

– Шеф?

– Вы можете сказать, что происходит?

– Сейчас… – Шиповник дослушал сообщение, положил телефон на стол и обвёл собеседников медленным взглядом. – Полчаса назад Илья Бархин найден мёртвым. Тело обнаружено в арендованном на фейковый аккаунт каршеринге.

прошлой ночью…

Убийца издал протяжный стон, выгнулся и затих.

Несколько мгновений в салоне автомобиля царила абсолютная, ничем не нарушаемая тишина, после чего убийца шумно выдохнул и посмотрел убийце в глаза. Убийца вытерла губы тыльной стороной ладони и улыбнулась.

– Мне очень понравилось, – тихо сказал Илья.

– Не сомневаюсь, – промурлыкала Ада.

– Я не только об этом, – уточнил Илья. – Секс с тобой великолепен, но я имел в виду не только его, а всё, что мы сделали.

Он застегнул брюки и удобнее устроился в водительском кресле. Очень довольный, абсолютно расслабленный.

– Действительно понравилось?

– Как ни странно. – Илья медленно провёл пальцами правой руки по рулю. Он не заметил или не захотел замечать, что в тоне, которым Ада задала вопрос, появился новый оттенок. – Мне понравилось убивать вместе, как оказалось, это обстоятельство до предела обостряет мои чувства к тебе. Делает их ярче, насыщеннее. И я очень жалею, что раньше не поговорил с тобой о том, что не смог забыть убийство старухи. Жалею, что хранил свою тайну от тебя.

– Мы все хранили одну и ту же тайну друг от друга, – прошептала Ада.

– С того самого дня.

– С того самого дня.

– Знаешь, тогда я очень сомневался… боялся… Не показывал виду, но очень боялся, и мне не стыдно в этом признаваться. Но я смотрел на тебя и наполнялся уверенностью. Я не мог не пойти с тобой… А когда мы это сделали, я испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, меня переполняли эмоции, в которых, как ни странно, не было места страху.

Я хотел ими поделиться, но мы стали вести себя так, будто ничего не произошло.

– Мы договорились не обсуждать убийство ведьмы.

– Да, – согласился Илья. – Но наверное, зря. – Он улыбнулся, немного застенчиво. – Я создал себе жизнь, которой был вполне доволен, но голос внутри…

– Нашёптывал, что чего-то не хватает, – мягко продолжила его мысль Ада. И продолжила правильно.

– Чего-то такого, без чего я не живу. – Они говорили в унисон. – Зарабатываю деньги, завожу нужные знакомства, поднимаюсь по карьерной лестнице, но не живу.

– Отсутствует нечто очень важное.

– Без чего невозможно обойтись.

– Но что уже было в нашей жизни.

– Мы знаем, каково это, и чувствуем, что нам это нужно.

Взгляды встретились, и они замерли. Завороженные. Немного удивлённые тем, что по прошествии стольких лет ещё могут вот так замирать, глядя друг другу в глаза.

– Никто не понимает меня так, как ты, – прошептал Бархин.

– И никогда не понимал, Илья. И никогда не будет понимать.

– Да, – согласился Бархин. – Всё изменилось десять лет назад. Я в тот вечер крепко подрался. Сначала напился на какой-то вечеринке, потом не знаю, где шлялся, а в итоге оказался в районе Курского вокзала. Там полно бродяг, и они, видимо, решили меня обворовать. Но на свою беду, они нашли меня под утро, и я успел проспаться. Когда бродяги стали шарить по моим карманам, я открыл глаза и возмутился. – Короткая пауза, Илья вспомнил тот эпизод, и по его губам скользнула улыбка. Отнюдь не застенчивая. – Их было двое. Они были злы. Но я был моложе и сильнее. Я вскочил на ноги и начал драться. Одному хватило ума отскочить, он отбежал и стал кричать, что я убиваю его друга, потому что я бил его очень сильно… безжалостно… Ты знаешь, я умею – тренировался… – Ещё несколько секунд тишины, после чего Илья повторил: – Убиваю… Когда я услышал эти слова – остановился и отпустил бродягу. Мои кулаки были в крови, а в ушах стоял крик: «Ты его убьёшь!» И я понимал – с удовольствием. Это случилось весной. И тем же летом впервые поехал на Селигер.

– Искать бродяг?

– Искать бродяг, – подтвердил Бархин.

– Сколько?

– Не больше двух за отпуск.

– Я чувствовала, что ты стал другим. Чувствовала, потому что никто и никогда не будет понимать тебя так, как я, – произнесла Ада. Потянулась, взяла с заднего дивана сумочку и поставила на колени. – Однажды я тебе об этом сказала.

Чуть меньше года назад.

«Я всегда хотела за тебя замуж».

– Не этими словами, – заметил Бархин.

– Но ты их услышал. – Ада достала пуховку и, глядя в зеркальце козырька, стала припудриваться.

– Я много думал о том, что ты тогда сказала, – произнёс Илья, внимательно наблюдая за женщиной.

– И что надумал? – Ада сделала всё, чтобы вопрос прозвучал небрежно, однако на этот раз Бархин разобрался в нюансах тона и понял, что женщина волнуется. Впрочем, его и самого потряхивало.

– Надумал… – слова давались Бархину с трудом. – Я долго думал, но спросить решился только сейчас… Ты… ты согласишься стать моей женой?

Ада вздрогнула. И закусила губу.

– Почему сейчас? – Она убрала пудру, но правая рука осталась в сумочке.

– Потому что мы всё оставили позади. – Эту фразу Илья произнёс твёрдо – он её готовил. – Я хотел этого больше, чем поддаться внутреннему голосу, – оставить всё позади. Я давно мечтал оставить всё позади… и только поэтому согласился. Только поэтому.

Между ними стоял Платон. Больше нет.

– Я… – Ада отвернулась, но так, чтобы Бархин заметил, как она смахивает с глаза слезу. Левой рукой.

– Я понимаю, что прозвучало неожиданно… тебе нужно подумать…

– Мне не нужно думать. – Ада повернулась к Илье и очень ласково провела ладонью по его щеке. Ладонью левой руки. – Но прежде чем я скажу «да», ответь, пожалуйста, на один вопрос.

– Хорошо ли я подумал? – улыбнулся Бархин.

– Нет, на другой. – Левая рука Ады скользнула по шее мужчины и легла на его плечо. Он смотрел в её глаза не отрываясь. А она – в его. И очень мягким голосом беззаветно любящей женщины спросила: – Скажи, Илья, зачем в тот день вы взяли с собой верёвку?

двадцать лет назад