— Двадцать лет назад моя мать назначила её аэтрэ. — Нина селя рядом со мной. — Конечно официально она просто переименовала особую стражу в особую службу, и указом наделила огромными правами некую Аглу унт Сок. Такими правами, что даже Императрица не может отменить этот указ до её смерти. Остальные же считают, что моя мать раздобыла в архивах аркан аэтрэ и применила его на эту женщину.

— В самом деле? — я поднял брови. — Реально есть возможность построить такое заклинание, которое заставить разумное существо делать что-то исключительно в интересах кого-то или чего-то и при этом не лишить его свободы воли?

Я изучал теорию магии, и понимал, что это возможно. На бумаге можно составить формулу, которая будет учитывать множество переменных. И такое заклинание даже будет в какой-то степени следить за человеком. Но проблема была одна — если маг что-то забудет, это значило смерть того, на кого наложили такое заклинание. То есть если не до конца всё продумать, а продумать всё до конца нереально, то это заклинание даст в итоге сбой.

— Через полгода тебя ждёт испытание, и, независимо от того пройдёшь ты его или нет — тебе наложат «печать молчания». — девушка встала со стула. — Ты поймёшь, что такое возможно.

— Но… — начал я, Нина меня прервала:

— Всё верно, и те печати которые вам будут накладывать — проверены столетиями существования Империи и боевых магов, так что не беспокойся. — девушка отошла к окну, сказала: — Они играли в коника, надо же.

— Даже если всё так, она хорошая женщина, часто нас навещала…

— Эта хорошая женщина казнила двух своих дочерей, сына, мать и отца. — ректор нависла надо мной. — Эта хорошая женщина, настоящий палач, она вынесла большинство приговоров после конца второй кровной войны.

Я не понимал Нины, и не понимал её удивления. Империя не развалилась, всё продолжает существовать, страна как я понимаю развивается. Да, Агла убила своих родственников, но как быть если они предатели?

— Бывает. — пожал я плечами. — Я не понимаю, в чём проблема?

— Ты сейчас это всё серьёзно? — девушка сдвинула брови.

Я же полез в карман и потеребил камень. Она и правда, как и моя мать, выглядела как «девушка». Но что она, что моя мать — не были девушками. Они давно взрослые женщины, но я продолжаю думать, как пришелец из другого мира. В данный момент эта «взрослая женщина» ведёт себя как «глупая девушка».

— айер Нина, перед тем как мы отправились в Империю, мать хотела меня убить, вышло у нас небольшое недопонимание. — я вздохнул и решил попытаться объяснить ей некоторые нюансы жизни на Севере. — Так что я мог тут не сидеть перед вами. И я и она это пережили и воспринимаем нормально. У нас на Севере постоянно воюют между собой семьи, дочь может пойти против матери, а мать против дочери. Так и произошло с моей мамой, из-за меня она пошла войной на свою сестру, а её поддержал клан моего отца. Она проиграла, но сестра сжалилась.

— Но ради чего?! — она ошарашено посмотрела на меня. — Ради вашей вечной мерзлоты, ради замёрзшего дерьма в сортирах, ради мертвяков за стеной?!

— Земли, шахты, келемит, серебро, золото, артефакты. Ваши торговцы приезжают каждый месяц, покупают и продают. — я улыбнулся грустно. — У нас там свой маленький мир с маленькими государствами в виде семей и кланов. Поэтому мы с матерью и жили на отшибе, ей хватило всего этого, и она понимала, что ей повезло выжить в резне кланов. А я видел это всю свою жизнь и для меня это нормально, я не вижу ничего плохого в том, что сделала тётя. Если её дети пошли против неё или были предателями, что одно и тоже, значит она была в праве убить их. Как и моя мать, засомневавшись во мне, была вправе убить меня перед визитом в Империю.

Девушка смотрела, кажется, с жалостью, но я не переживал, я сам смотрел на неё с жалостью. Я не понимал, как она будет жить дальше. Если Империя и правда на пороге войны с Союзом, а похоже так всё и было, то таким как она будет очень тяжело переживать всё что будет происходить вокруг.

— Это же её дети, её родители, её кровь в конце концов. — прошептала ректор.

— А моя мать не моя мать. — я развёл руками. — Да и что значит эта кровь, айер Нина, через десять поколений сколько вашей крови останется в вашем потомке, а через двадцать, а через тридцать?

Она молчала, вновь отвернувшись к окну. Я встал, подошёл и тоже уставился вниз. Отсюда и правда был отличный вид — половина города как на ладони. Не удивительно что тогда она пришла к нам на помощь, всё увидела из своего кабинета.

— А что тогда главное? — спросила она грустно.

— Кровь тоже, наверное, важна, но это точно не самое главное. — я повернулся к ней и встал близко. — Главное поступки, дела, память. Когда ни будь, Агла умрёт, даст Адон не скоро и она успеет понянчить моих детей, и ваша Империя поставит ей памятник.

— Наша Империя.

Девушка придвинулась совсем близко, мы стояли, почти касаясь друг друга. От неё очень вкусно пахло, кажется какими-то травами. Она похоже тоже что-то чувствовала и ей это нравилось. Я сглотнул, сказал:

— Наша Империя поставит ей памятник. — повернулся к окну, присмотрелся к улицам города, ткнул пальцем в большой перекрёсток: — Где-нибудь вот тут, и мои дети, а потом внуки и правнуки, будут ходить и говорить что это «тётя Агла стоит». А другие люди будут говорить что-то вроде — «Вот она удержала Империю от падения в пропасть». Память и поступки — это самое важное.

Сделал шаг назад, и кажется ректор покраснела, отводя взгляд. А я понял, что чуть не совершил глупость. Если бы я её поцеловал, а потом у нас что-то было, неизвестно чем бы всё закончилось. В своё время со слабым магом Эви получился целый погром в комнате. Все предметы взлетели и упали. А что будет с архимагом, когда я вдруг перейду в режим источника и под завязку наполню её, как бы это двусмысленно не звучало, энергией?

Боюсь, тут может башня покосится, если удар вообще не снесёт всё к аюту. Я уж молчу про то, как мы с ней вместе будем голыми лететь куда-то вниз среди обломков. Она, конечно, архимаг, и скорее всего спустит нас и защитит, да и я в