отчаянья миги

(Только часто к нему не ходи)

Человек, покупающий книги,

Прижимающий книги к груди.

Настроение

Видишь, вечер сгорает дотла,

И засыпано сажей крыльцо,

Но не спит у кривого стола

Человек с прошлогодним лицом.

У него устарели дела,

Паутиной покрыта судьба,

Словно карты она подсняла,

А играть оказалась слаба.

За окном слышен говор дождя,

Только говор один, без воды.

И, с ума потихоньку сводя,

Разбежались с гитары лады.

Из стены клочья пакли торчат

Облаками несыгранных гроз.

Слышишь - где-то в чулане стучат?

Это бьется ответ на вопрос.

Подсыхает вино на столе,

Будто нива забыта жнецом...

Улыбается миру во мгле

Человек с прошлогодним лицом.

***

Ах, доктор Кипнис-Ковалева

Садилась на мою кровать,

Одно лишь сказанное слово

Снижало градусов на пять

Гнетущий жар, текущий в жилах,

Разлитый в мозг лихой огонь,

А на горящий лоб ложилась

Ее прохладная ладонь.

Доступный мир тонул в тумане

И вкус лимона обретал,

Порою гланды чуть тиранил

Мне чайной ложечки металл.

Не в школе я, и это клево -

"Танкисты", "Тенкеш", Новый год...

Мой доктор Кипнис-Ковалева

Мне кальций хлористый дает.

Ткет ночь причудливые формы,

Луну вплетая в красоту.

Моя кровать плывет сквозь штормы,

И я, Джим Хокинс, на борту.

Добыча божьего улова,

Тот день возникнет предо мной,

Где доктор Кипнис-Ковалева

И я, счастливый и больной.

***

Под площадями - мерзлое болото,

Старинные закатаны пути,

Открыты настежь Красные Ворота,

А мне, как прежде, некуда идти.

Надежды на грядущее - вчерашни,

Но следует держаться молодцом.

Смотрите, как на бедрах Спасской башни

Вращается Садовое кольцо!

Хоть наши годы разны и цветны,

В них все равно всего четыре масти.

Я все поднабежавшие несчастья

Спокойно опишу со стороны.

А горизонт, пробивши темноту,

Чуть-чуть себя являет при восходе,

И прилетевший луч уже подводит

Любым раздумьям яркую черту.

Пока зеле нкой не отмечен лоб,

Заполнить можно адрес на конверте...

- Терпеть еще доколе, протопоп?

- До самой смерти, матушка.

До смерти.

***

Спросит Господь: "Как случилось,

Что не молился ты мне,

Что не просил мою милость,

Не признавался в вине?

Время свободное было,

Но ты не жег мне свечей.

Горло твое не схватило

Гноем крамольных речей?

Чем занимал дни и ночи,

Что предназначены для

Той, облик чей непорочен,

Кем осияна Земля?

Как же в тебе не забилось,

Что наказание ждет?"

Господи! Я слушал "Битлз"...

Бог все поймет. И кивнет.

Уистен ОДЕН

Плач нищих

О, чтоб двери открыться и - билет с золотым обрезом,

Отобедать сo знатью - Елдой и Асматкой - и не остаться тверезым,

Чтоб фейерверк и жонглеры, и ростбиф румянить железом -

Плакались шесть калек молчащей статуе,

Нищие калеки.

Чтоб Клеопатра и Гарбо со мной, непутевой, в океане перьем

На живца ловили, играли, балдели, когда с лучом первым

Петух захлебнется криком, как я - опостылевшей спермой -

Плакались шесть калек молчащей статуе,

Нищие калеки.

Чтоб, шею вытянув, стоять, как подсолнух, на зеленом дерне,

На арабскую стать полагаясь, каурых, соловых и корнем

Места их чуя, не то что с биноклями дурни -

Плакались шесть калек молчащей статуе,

Нищие калеки.

Чтоб паперти - в палубу и в парус - дырявой холстине,

И свиньей - за святым, вслед нежному бризу по сини

К островам тенистым, где огромны дыни -

Плакались шесть калек молчащей статуе,

Нищие калеки.

Чтоб эти лавки обернулись к тюльпанам на садовом ложе,

Чтоб мне костылем моим дать каждому купцу по роже,

Когда из цветка его лысая голова торчит, и того тоже -

Плакались шесть калек молчащей статуе,

Нищие калеки.

Чтоб дыра в небесах, и чтоб Петр появился и Павел,

Чтоб святой удивлял наглеца - гляди-ка, никак дирижабль,

О, чтобы ты попрошайкам второй ноги не оставил -

Плакались шесть калек молчащей статуе,

Нищие калеки.

Погребальный блюз

Часы останови, пусть телефон молчит,

Дворняга пусть над костью не урчит,

Дробь барабанов приглушили чтоб,

Дай плакальщицам знак, и пусть выносят гроб.

Пусть банты черные повяжут голубям,

Аэроплан кружа пусть накропает нам

Со стоном - "Мертв", и, умножая грусть,

Регулировщики в перчатках черных пусть.

Он был мой Запад, Север, Юг, Восток,

Воскресный отдых, будних дней итог.

Мой полдень, полночь, песня, болтовня.

Я думал - навсегда. Ты опроверг меня.

Не нужно звезд, гаси их по одной,

С луной покончи, солнце - с глаз долой!

И, выплеснув моря, смети, как мусор, лес.

Добра теперь не жди, смотря на нас с небес.

Падение Рима

Волны пирс таранят лбом,

В поле брошенный обоз

Ливнем смят, шибает в нос

Из окрестных катакомб.

Тога нынче, что твой фрак,

Фиск гоняет, как клопов,

Неплательщиков долгов

В недрах городских клоак.

Проституткам надоел

В храме тайный ритуал,

И