Меня это повергло в шок. Кого-кого, но не Джекилла, своего хирурга, я ожидал здесь увидеть.

— Михаэль, просто скажешь, если почувствуешь психоз. Большего не просим. Хорошо?

Киваю. Тихонов кивает в ответ, уходит и появляется уже в допросной.

Джекилл, до этого смотревший в стол, испуганно поднимает голову. По взгляду и не скажешь, что он какой-то убийца психопат. Реально перепуганный мужик.

— Господин Джекилл, вы утверждаете, что ничего не делали?

— Д-да! Я… я…, - его голос дрожал в панике, - Я просто уснул. У себя в доме! Проснулся от крика полицейских и… на мне была кровь! Она не моя, да? – он дёргано огляделся, - На мне нет ран. К-кровь… она ведь не моя, да?! Боже… я не знаю откуда она… я…

— Прошу успокойтесь.

— Н-но это не я! – повышал он голос, - Это правда не я! Я никого не убивал! Я людей спасаю, я хирург! Я даже ходить без трости не могу! Я… я не мог…

Повторюсь, я весьма эмпатичен. Как ребёнок, да и сам по себе, от мамы досталось. И могу с точностью сказать – Джекилл боится абсолютно искренне. Он не играет, чтобы всех обдурить, он реально не понимает ситуации, в которой оказался.

— Я верю, что вы ничего не знаете, - уверял Тихонов, - Ваше тело могло быть под чужим контролем, и если это так, то вам нечего бояться. Но может вы хоть что-то вспомните?

— Полицейские сирены. И… всё. Я пришёл в себя посреди ночи, проснулся, но… ненадолго. Но я был дома. Нет, нет, это точно был не я! – его голос притих, а голова опустилась в стол, будто он уже сдался, - Прошу, поверьте… я… никого… не убивал…, - и тут он медленно смотрит на стену, за которой мы стояли, а голос становится спокойным и плавным, - И почему только я? Нас таких здесь двое.

Я нахмурился. Его взгляд зафиксировался.

Мне кажется или… да нет, не может быть. Вряд ли. Но… у меня стойкое чувство… блин, мне кажется, или он смотрит на меня? Через непроницаемую стену.

Пусть и на секунду, но его голос и язык тела поменялись. И не я один это заметил. Все в комнате нахмурились. Но спустя мгновение Джекилл снова задрожал, а во взгляд вернулся испуг.

— Вот сейчас! – сказал психиатр, - Были волны психоза?

— Нет…, - говорю я, - Как и до этого. Ничего. Может стена блокирует?

— Нет. Стены бронированы, но психоз специально пропускают…, - вздохнул врач, - Что-ж, понятно. Подозрения не оправдались.

Дальше мы ещё минут десять сидели и слушали допрос, и я окончательно помотал головой в отрицательном ответе – никакого психоза. Чисто.

— Что-ж… спасибо за помощь, - вернулся к нам Тихонов, - Не психоз. Хотя очень похоже.

— А разве он не должен при психозе вопить, не знаю? Злиться? – спросил я.

— Если случается психоз, и человек из него как-то выходит, допустим вырубается – ему и войти в него легче, и выйти. Организм привыкает. Психика рушится. И тогда психоз бывает разный, вплоть до стирания памяти. И это смягчающее обстоятельство. Но… видимо не в случае Джекилла, - вздохнул, - Ещё раз спасибо. Мы не забудем.

На этом мы попрощались с полицейскими и оставили их дальше в раздумьях.

Да уж… и такое в мире бывает? Блин, а ведь он мне руку сделал… хорошую, классную. И это он подмешал некротический материал? Мы спросили у полицейских зачем, говорят, что Джекилл не помнит и не знает.

— Во дела…, - подытожила мама наш опыт.

— Ага…, - вздохнули мы.

Но жутко, знаете. Так вот и понимаешь, что мир – нифига не светлое и пушистое место. Твой хирург вполне может оказаться психопатом-убийцей с провалами в памяти, а ты никогда об этом и не узнаешь.

Пока он не придёт разрывать уже тебя.

Стрёмно, блин. Стрёмно.

Мы вернулись домой и обнаружили бабушку. Она сидела, мирно попивала чай и попинывала под жопу пристающего Бингуса, дожидаясь нашего возвращения.

А, да, точно, сегодня же шашлыки, потому что завтра выходные. Мы последние три недели уже так собираемся. Кушать всей семьёй – уже традиция!

Так что бабушка взяла нас за руки, пиф паф, и вот мы уже на другом конце страны. Удивительно. А когда у меня телепортация появится?

Когда мы прилетели, то первым, что я обнаружил – Нафаню. Вендиго уже был полноценной сторожевой собачкой, всегда сидел во дворе, всех знал и всем рад. Иногда мы кормили его курочкой.

Но только сейчас меня кое что смутило.

Нафаня не спал. Днём.

— Что такое, дружище? – подошёл я к чудищу.

Он глянул на меня своими пустыми глазницами, а затем задрал голову.

— Небо… злится…

Его речевые функции восстанавливались, поэтому он снова вполне мог выражать мысли.

Я нахмурился и тоже глянул на небо. Ну… обычное. Облака, разве что.

Но чем дольше я шёл по дворику, тем больше меня всё напрягало. Тихо как-то, птиц не слышно. Оба волчонка не спят и ходят что-то вынюхивают. И даже кучерявая корова не жевала всё что жуётся, а лежала в сарайчике, который для неё дед смастерил.

Но ничего не происходило! Просто странное поведение животных…

Которое всегда должно напрягать.

— Папа…, - подошёл я к отцу.

— М?

— Что-то не так, - оглядываюсь я, - Что-то мне беспокойно. Что-то не то.

Он хмурится и тоже оглядывается. Но я понимаю, что он ничего не найдёт. Ничего ведь нет! Но стойкое ощущение ближущегося чего-то меня не покидает.

— Всеволод! – крикнул он деда.

К нам со второго этажа спустился дед. Он всё время был в доме, с бабушкой он не летал.

— Миша говорит, что что-то не так. Чувствуете? – спросил отец.

— Да не сказал бы…, - дед нахмурился и огляделся.

Он ничего не сказал, а лишь накинул пальто в коридоре и вышел на улицу. Мы пошли следом. Бабушка и мама стояли в беседке и занимались едой, так что мы их лишь слышали, и не сказать, что их что-то беспокоит – мило болтают. Вокруг тоже тихо.

Тогда что…

— Да, он прав, - дед хмурился всё сильнее, - Что-то ощущается. На улице, - крутит головой, - Очень знакомое. Только вот…

*Аву-у-у!*, - завыли волчата.

Вендиго резко подскочил и завертел головой, а