— Ну, хоть что-то в вашей шайке не поменялось, — пробасил Бустер Террик. — Хотя, погодите-ка. Траун-то у вас скопытился. Видать не смог жить, когда его окружают одни безмозглые и напыщенные идиоты…

— Молчать, — без предупреждения штурмовик, конвоировавший контрабандиста, огрел его рукой по затылку.

Террик одарил его злым взглядом.

— Ты не думай, что под своими черно-белыми доспехами сможешь от меня скрыться, — пообещал он. — Найду и твою руку засуну тебе знаешь куда?

— И заклейте им рот, — приказал Пеллеон. — Руки и ноги оставлять связанными до отдельного распоряжения.

— Так точно, сэр, — отчитался командир отряда штурмовиков. — Смею наполнить, что наручники пережимают кровоток и может начаться…

— Я знаком с положением о конвоировании, — ответил Пеллеон, посмотрев на пленников. — Пусть руки и ноги остаются постоянно скованными.

— Есть.

Дочь и отца повели прочь из ангара.

Оставался лишь Хорн.

— Давайте уже закончим с этим цирком, — предложил кореллианец, бросив взгляд на штурмовика, на спине которого виднелась клетка с йсаламири. — Делайте что задумали и…

— Закройте ему рот, — приказал капитан Пеллеон, получив от командира штурмовиков световой меч кореллианца. — И доставьте его в одиночную камеру. Охранять приставьте дроидов.

Пусть он не обладал познаниями в области способностей капитана Хорна, но память «предка» подсказывала, что лучше не стоит оставлять джедая, даже лишенного доступа к Силе, под охраной разумных.

Слишком уж часто настоящий Гилад Пеллеон становился свидетелем того, как легко джедаи могут влезть в человеческие мозги.

* * *

Когда допрос был завершен, а довольный собой забрак вытер руки о белоснежное полотенце, окрасившееся в красные тона, капитан Оланд едва мог сдержать подступающий к горлу завтрак.

То, что он видел, то что сейчас лежало на медицинской койке для буйных пациентов, пристегнутое металлическими скобами к ложу, меньше всего походило на разумного.

И больше — на отбивную гуманоидного типа.

— Это… Какая-то резня, — с отвращением произнес мужчина, отворачиваясь от смотрового экрана.

— Зато вам не пришлось загрязнять реактор, чтобы избавиться от этого биомусора, — спокойным тоном произнес лейтенант Мак, наблюдая за тем, как дроид-медик, констатировавший смерть допрашиваемого (если несколько часов избиений можно назвать допросом), начинаем упаковывать того в непрозрачный мешок для трупов.

— Даже в таком случае не было бы подобной грязи, — отозвался командир звездного разрушителя.

— Конечно, — согласился мужчина. — Он бы просто сгорел от радиации и температуры искусственной звезды.

— Это, во всяком случае, было бы гуманно, — заявил Оланд.

Лейтенант Макс вопросительно посмотрел на него.

— После того, что произошло в тронном зале, вы еще говорите о милосердии? — удивленно спросил он.

— Мы ведь не звери…

Попытка оправдания звучала слабой и неуверенной.

— Хорошее оправдание для тех, кто был запытан, растерзан и сожран занибарами, — бросил забрак, заходя в смотровую.

Он принялся мыть окровавленные руки под краном для дезинфекции, превращая прозрачную жидкость в алый ручеек.

Капитан Оланд вздрогнул, вспомнив произошедшее в тронном зале губернаторской резиденции.

— Ми-Ха хатт должен за это ответить.

Голос командира «Марута» был тверд, как дюрасталь переборок на его звездном разрушителе.

— Для этого мы и напали на его подручного и банду, — пояснил лейтенант Мак спокойно.

— Вы решили сдать сектор Доминиону? — спросил Оланд.

Смешок со стороны забрака заставил его нервничать.

— Будет лучше, если он останется «часть Империи»? — уточнил адъютант покойного моффа. — Или станет очередной территорией, подчиненной хаттам? На мой взгляд — нет.

Логика в этих словах есть.

За исключением одного факта.

— Империя не оставит этого вот так, — произнес Оланд. — Союзный Тион — часть ее территорий.

— Формально, — напомнил лейтенант Мак. — На деле — им плевать на наш сектор. Им наплевать на все сектора Тионского Кластера. Они не пытаются даже прижать к ногтю растущий милитаризм Тионской Гегемонии, в которой тоже не все так просто, как кажется.

— Там проимперское правительство, как и в других секторах Кластера, — попытался протестовать Оланд.

Прекрасно отдавая себе отчет в том, что его слова, по сути, являются пустым звуком.

— Не мне вам говорить о том, что правительство Тионской Гегемонии продвигает инициативу о подчинении себе всех секторов Кластера, — сказал Мак. — И вскоре они будут готовы решить этот вопрос если не дипломатией, то силой. Все что нужно — выбрать подходящий момент.

— Падение вещания «ГолоНета» — подходящий момент, — заявил Олан. — Но их нет на территории Союзного Тиона.

Если б в системах сектора появились вражеские корабли, как это наблюдается с хаттскими «Перехватчиками», то гарнизоны сообщили бы от этом, используя секторальный ретранслятор.

Внутри секторов же связь все еще доступна.

— Но, это не означает, что они не ведут действия в других секторах, — заметил Мак.

— Мы этого не знаем, — возразил Оланд. — Союзный Тион на данный момент — самая уязвимая часть Кластера…

— С точки зрения звездного флота — да, — не дрогнув произнес Мак. — Но у нас самая сильная армия среди всех наших соседей. Качественно подготовленные штурмовики, которые не спасуют…

— Банта пуудуу, — выругался забрак, заканчивая свои процедуры и посмотрев на спорящих людей. — Что ты с ним возишься? Он не понимает ровным счетом ничего, что происходит! Лучше скажи ему все как есть! Если поймет и примет — он нам нужен. Если нет — нечего тратить на него время.

— Спасибо за совет, — холодно ответил лейтенант. — Но я буду делать так, как считаю нужным. Стратегия сектора — моя работа. Не ваша, Стражник. Прошу не забывать об этом…

— Не тратьте мое время, — с угрозой в голосе произнес забрак. — Мне есть чем заняться и кроме этих ваших игрищ в «мы добрые имперцы»! Протрите уже глаза! Ваша Империя — гнилье и гнездо змей, каждая из которых будет кусать другую до тех пор, пока не останется самая сильная. Но прежде чем это случится — охотники на змей разорят большую часть гнезда. В лучшем случае — останется одна, может быть парочка нор из всего множества. В худшем — придется смываться куда-нибудь в лес, чтобы спасти жизнь.

Оланд посмотрел на лейтенанта.

— О чем это он? — спросил капитан.

— Прекращай уже свои игры разума, агент, — фыркнул забрак, посмотрев на лейтенанта. — Просто честно скажи ему что происходит. Если он не дурак — то поймет. И присоединится. Если же не сможет — то он нам и не нужен. Пусть катится в любом направлении. Хуже предателей могут быть только нерешительные союзники. Такие нам не нужны. Сами справимся.

С этими словами забрак покинул отсек, оставляя после себя еще больше вопросов, чем было изначально.

— Сэр, — Оланд проводил Стражника взглядом и посмотрел в глаза лейтенанту Маку. — Он сказал довольно дельную вещь. Просто скажите, что происходит на самом деле. Начните с того момента, когда он назвал вас «агентом».

— Рогатый носитель проблем как всегда доставляет их больше, чем разрешает, — поморщился лейтенант Мак.

Несколько секунд он молчал, после чего спросил:

— Вы верите в то, что Империя еще может возродиться, капитан?

Вопрос застал командира «Марута» врасплох.

Еще несколько дней назад он бы ответил однозначно, но сейчас…

— Не уверен, — произнес он. — Мы находимся в бедственном положении слишком долго, чтобы у Оринды была возможность прислать нам подкрепление и осадить хаттов…

— Так почему они этого не сделали? — поинтересовался мужчина.

— Не знаю, — признался Оланд. — Может быть заняты войной с Новой Республикой и Альянсом…

— И не могут найти хотя бы десяток тяжелых крейсеров, чтобы прислать сюда? — уточнил Мак. — Или же выкачивание ресурсов, продукции, наиболее компетентных кадров из Осколков на периферии в пользу интересов Оринды им предпочтительнее, чем слать силы через половину галактики. Воевать с республиканцами, вместо того, чтобы поддерживать порядок и укреплять собственные сектора… Не кажется ли вам, что это лицемерие? Ровно такое же, какое допустили командиры «Арканианского дракона» и «Нарушителя», заявляя о своей верности Империи, но переметнувшись на сторону хаттов?

— Я знаю примеры, когда имперцы перебегали и на сторону Доминиона, — Оланд прекрасно понимал, что Мак прав, но в то же время его брала обида за то, как тот пренебрежительно относится к Империи. — Вы, судя по всему, не исключение. И мне следовало бы арестовать вас за измену.

— Но вы этого не сделали, — напомнил лейтенант. — И не сделаете в будущем. Вообще никогда не сделаете этого.

— Слишком уж вы уверенны в себе, — фыркнул капитан. — Мой разрушитель до сих пор на диагностике. И когда она закончится, я исполню свой