Шрифт:
Закладка:
Оно пришло от Нэнси, просившей одолжить сумочку, которая божественно смотрится с ее босоножками. Но Шарлотте нужен был веский предлог, чтобы не тащиться с Оливией на встречу с Лили. Наконец-то она избавилась от Дуайта. И больше своей свободой не рискнет. Поэтому и сказала дочери, что получила известие от Лукаса.
Каждый раз, когда Шарлотта грозила уйти от мужа, он умолял ее остаться. Потом злился, угрожал, что она уйдет первой, а он за ней. Говорил, что расскажет в полицию, что в действительности произошло в ту ночь, когда погиб Бентон. Он пожертвует собой, но не отпустит ее.
Он так бы и сделал, поэтому Шарлотта выжидала удобного момента.
К счастью, Дуайт никогда не интересовался состоянием их финансов. Налоги его утомляли. Вот почему он брал деньги со счетов своей компании и тратил больше, чем откладывал. Математика не была его сильной стороной, и он с радостью доверял ведение всей бухгалтерии жене, что позволяло ей переводить большую часть своих заработков на офшорные счета, которые она открыла, получив от матери наследство, о котором Дуайт так и не узнал.
Ее отец был прав, оставив ее без денег, когда она бросила колледж и вышла замуж. Он говорил, что Дуайт ничего не достигнет. Да, брак с ним, надо признать, был с ее стороны шагом глупым и импульсивным. Но Дуайт полностью соответствовал ее представлению об идеальном партнере. Она думала, что придет день, и отец будет гордиться ею. Что он впишет ее в завещание. И примет с распростертыми объятьями.
Не случилось. Чего Гилберт Дейтон не предвидел, так это того, что его жена, сама женщина богатая и, как любая мать, заботящаяся о дочери, примет меры и разведется с ним. Так что благодаря Вэл Дейтон Шарлотта была обеспечена на всю жизнь.
Звонок в дверь. Шарлотта смотрит на часы и хмурится. Рано.
– Я еще собираюсь, – говорит она водителю, открывая дверь, и показывает на чемоданы. – Возьмите это. Я выйду, как только буду готова.
– Да, миссис Карсон. – Он переступает через порог, неся с собой характерный запах лосьона.
Шарлотта возвращается в спальню, кладет в сумку набор для макияжа и духи и идет к передней двери, мимо украшающих коридор семейных фотографий. Положив сумку на пол, она снимает со стены последний портрет, вынимает из рамки снимок и рвет его пополам. Дуайт, порхая, опускается на землю, и Шарлотта остается в окружении Лукаса, Оливии и Лили, великолепных в своих вечерних нарядах.
Она прижимает фото к груди. Ей будет их не хватать.
Дверь закрыта. Шарлотта покидает дом в последний раз. Она не солгала, сказав Оливии, что умрет, если окажется за решеткой.
– Вы готовы? – водитель открывает дверь.
Шарлотта передает сумку и устраивается на заднем сиденье таун-кара с затемненными стеклами.
Водитель обходит автомобиль спереди и садится за руль.
– Куда? Окружной аэропорт?
Она улыбается своему отражению в окне. У нее другие планы.
– Международный аэропорт Лос-Анджелеса.
Он смотрит на нее в зеркало заднего вида.
– Это дорого вам обойдется.
– Неважно.
– Да, мэм. – Автомобиль трогается с места и отъезжает от тротуара, унося ее от ошибок и неудач к чему-то лучшему.
Тридцать лет назад
Шарлотта бежала так быстро, как позволяло ее состояние, поддерживая выпирающий живот. Через свой двор… через два соседних. Квартал был новый, и пустых участков хватало. Со временем их все займут построенные по индивидуальным заказам дома с огромными, от потолка до пола, окнами с видом на Тихий океан и залив Морро. Сегодня под безлунным небом пусто и темно. В темноте опасность. Один неверный шаг – и можно упасть. Вывихнуть лодыжку или, того хуже, потерять ребенка.
Он стоял по колено в воде точно в том месте, что было указано в записке, оставленной на холодильнике. Ревущий океан изрыгал запах соли и тухлой рыбы. Волны бились о его ноги, бросали на спину пену.
– Что ты делаешь? – закричала она, перекрывая гнев океана.
Что-то трепыхалось у него под ногами, и когда вода отступила, Шарлотта увидела, что одной ногой он попирает камень. Или рыбу? Во всяком случае, это что-то билось, как большой тюлень.
– Даю урок нашему соседу. – Дуайт ухватил трепыхающееся нечто, приподнял, и Шарлотта увидела промокшего и избитого, хватающего ртом воздух Бентона Сент-Джона. Он моргнул одним глазом. Другой распух и не открывался. Вода капала с ресниц, с рассеченной губы стекала на подбородок кровь. Дуайт бил соперника, не сняв с пальца масонский перстень.
– Помоги, – прохрипел Бентон. Похоже, он уже нахватался соленой воды, которая могла убить так же верно, как и Дуайт.
– Подумай, что ты делаешь, – обратилась она к мужу. – Подумай, как это отразится на нас всех. На твоей кампании. Он же школьный учитель. Его исчезновение не останется незамеченным.
– Подумай, как это отразится на мне. – Дуайт указал на ее живот. – Я же избираюсь в конгресс и не могу позволить себе такой скандал. – Дуайт имел виды на Капитолий и даже на Белый дом. Все будут смотреть на них, идеальную пару, с двумя темноволосыми, зеленоглазыми детьми, мальчиком и девочкой.
Но Шарлотта оступилась, забеременела и все испортила. После рождения Лукаса Дуайту сделали вазектомию, а Бентон не спал с другой женщиной после женитьбы на Джине, которая пользовалась контрацептивами. Спеша утолить голод, они позабыли о такой мелочи, как презерватив. Дуайт не сомневался, что люди узнают, чей это ребенок, когда он – или она – станет больше походить на одного из соседей, чем на него самого. Золотисто-каштановые волосы Бентона скажут все за себя.
– Как ты узнал, что это он? – Шарлотта взглянула на Бентона, все еще пытающегося освободиться. Но Дуайт держал его мертвой хваткой.
– Благодаря нашей маленькой принцессе.
– Оливии?
– Она все мне рассказывает. Обо всех, кого ты принимаешь в квартире над гаражом. Ты ради них стрижешь свою лужайку? – усмехнулся он.
Шарлотта нахмурилась. Проклятие. Надо было подкупить детей, чтобы помалкивали.
– Бентон сам себя выдал. Очень уж ему хотелось узнать о ребенке в животике.
Сделать аборт Шарлотта отказалась. Не смогла убить своего сына или дочь.
– Можно подумать, ты ни с кем не спишь, когда уезжаешь по делам, – бросила она.
– Но я не сую свои грешки тебе под нос. – Он снова нацелил палец на ее живот. Шел уже четвертый месяц. Этот ребенок был у нее третьим, и она напоминала арбуз. Не хватало только родить двойню. Черт бы тебя побрал, Бентон. Надо бы спросить, есть ли близнецы у него в семье.
– Неужели? Я стираю твою одежду. Я нюхаю их духи. Вижу их помаду на твоих рубашках. Сколько их было у тебя, а? Мы с Бентоном переспали один только раз. Один!
