Пайпер видела худшее в нём, слышала о слабости и ненависти, хотя рациональная часть него говорила, что Пайпер не испугается. Она верила ему и верила в него, однако проблема была в том, что Фортинбрас не верил в самого себя.

— Не надо, — на выдохе произнёс Фортинбрас, посмотрев ей в глаза. — Пожалуйста.

— Всего одно предложение! — выпалила Пайпер, вскинув указательный палец. — Или не одно, может, два. В общем, как пойдёт. Но я быстро и абстрактно, обещаю! Пожалуйста, — чуть тише добавила она, шагнув к нему. — Всего одно предложение. Или два. И всё, больше ничего не скажу, клянусь.

Фортинбрас сглотнул, едва ли не чувствуя, как начинают болеть все старые шрамы. Вчера утром, когда они ещё были в Омаге, Пайпер целовала его шрамы так, будто они были величайшими драгоценностями всех миров, и Фортинбрас почти убедил себя, что они не так ужасны. Всего несколькими поцелуями и лёгкими касаниями Пайпер вернула ему уверенность и спокойствие, которые исчезли, стоило Лабиринту начать давить на него.

Может, не так уж и плохо, если она скажет всего одно предложение. Или два. В конце концов, она не желала ему зла. Она любила его и хотела помочь.

Фортинбрас выдавил из себя вялую улыбку, взял её ладонь и прислонил к своей щеке, поцеловав запястье. Пайпер улыбнулась и, набрав в грудь побольше воздуха, сказала:

— Может, ты не хочешь говорить о том, что мы видели, сейчас, но когда захочешь, — если, конечно, вообще захочешь, — я тебя выслушаю. Я буду рядом.

Фортинбрас считал странным это уточнение, — в конце концов, как можно не быть рядом, если два человека разговаривают?.. — но ничего не сказал. Лабиринт мог давить на него, показывать худшие его стороны и моменты слабости, раскрывать его секреты другим, но благодаря Пайпер Фортинбрас знал, что он в этом не виноват.

— Я очень хочу тебя поцеловать, — тихо произнёс он, на этот раз улыбнувшись совершенно искренне, — но господин Сандерсон смотрит, и мне немного неуютно.

— Он не будет смотреть вечно.

— Я буду смотреть вечно, — достаточно громко возразил Джонатан.

Пайпер покраснела, но, приподнявшись на носочках, быстро поцеловала Фортинбраса.

— Когда мы закончим с Лабиринтом и я лично раскрошу черепа всем демонам, устрою нам самое потрясающее свидание на свете.

— Что такое свидание?

— Тогда будет тебе сюрпризом.

— А это что?

Пайпер рассмеялась, вновь поцеловала его и, улыбаясь от уха до уха, сказала:

— Давай как можно скорее найдём источник силы, который удерживает богов в плену, и я покажу тебе, что такое сюрприз.

— К слову, об источнике силы… Я больше ничего не чувствую.

Пайпер нахмурилась.

— Что-то мешает?

— Не знаю, это как-то… Странно. Раньше, когда мы с Клаудией спускались в Некрополи, я всегда чувствовал эту магию, даже если Лабиринт пытался её спрятать. Чувствовал чары и барьеры, потоки чужой силы, которые должны были меня запутать, но сейчас… Ничего этого нет. Я даже не чувствую давления самого Лабиринта.

— Может, он просто решил не мешать нам, — пробормотала Пайпер, криво улыбнувшись.

— Но источник силы пропал. Я нигде его не ощущаю, и не думаю, что даже Николас сумеет быстро найти его.

— Тогда будем искать Блуждающие Души. Уж они-то точно знают, в чём тут дело, да?

Фортинбрас не ответил. Ощущение, которое неустанно преследовало его каждый раз, когда он оказывался в Некрополе, исчезало медленно, и он никак не мог ухватиться за него, надеясь отыскать место, где скрывался источник. Обычно магия давила, сковывала разум и тело, но теперь этого не было, что сильно беспокоило Фортинбраса.

Он не понимал, как устроен Лабиринт и что можно ожидать от него. В одно мгновение он показывал им иллюзии, построенные на воспоминаниях, в другой выводил к древним развалинам, которые были поглощены магией этого места тысячелетия назад. Лабиринт перестраивался по своему усмотрению, путал их и одновременно подталкивал к нужному пути, как если бы его первозданную магию контролировали сразу двое существ, которые никак не могли прийти к соглашению. Настоящее чудо, что место, где они остановились этой ночью, так и не изменилось.

— Эй! — вдруг закричала Твайла, подскочив на месте. Она едва не свалилась со стены, на которой сидела всё это время, но Николас, тут же прыгнувший к ней с помощью магии, подхватил демоницу. — Я видела тень!

Фортинбрас напрягся, проследив за тем, куда указывала Твайла. Примерно в лиге от них начинался склон, за которым была уже знакомая им пустыня. Совсем далеко, практически за линией горизонта, Фортинбрас разглядел очертания зданий, которые медленно выстраивались и тут же разрушались. И при этом — никакого ощущения магии, даже намёка на неё. Будто Лабиринт сам по себе воздвиг барьеры, которые ограждали только определённые места.

— Вон там! — снова крикнула Твайла.

Из-за пелены высоких облаков, разрывая их крыльями, появилась фигура, опустившаяся как раз за только что воздвигнутой стеной. Всего на мгновение, но Фортинбрас, казалось бы, услышал, как далеко-далеко дрожит земля.

— Чёрт возьми! Я вижу! — истерично выпалил Николас. Он спрыгнул со стены вместе с Твайлой и, даже не убедившись, что она твёрдо стоит на ногах, подбежал к Пайпер и Фортинбрасу. — Всё очень и очень плохо!

— Да, вот об этом я и хотел рассказать, — немного опешив, сказал Фортинбрас.

— Да не в этом дело! То есть, да, конечно, я тоже не понимаю, почему вдруг источник той силы пропал, но, может быть, дело в Иснане?

Краем глаза Фортинбрас заметил, как Энцелад резко вскинул голову и уставился на Николаса. Тот, начав заламывать руки, нервно продолжил, едва не зажёвывая слова:

— Я пытаюсь отслеживать изменения Лабиринта, и их так много, что порой мне становится просто тяжело, но…

— Николас! — разъярённо рявкнул Энцелад, мгновенно нависнув над ним.

Юноша пискнул, растворился в воздухе и, оказавшись за спиной удивлённого Стефана, пролепетал:

— Я чувствую, как Иснан использует магию. Я вижу её потоки и знаю, что он здесь, в Лабиринте.

* * *

Иснану уже порядком надоели постоянные изменения, происходившие с Лабиринтом. Однако он считался с ними, искал новый путь, если Лабиринт вдруг заводил их в тупик, и