Шрифт:
Закладка:
— В той стороне вижу еще, господин. — Микий указал на скалы на хребте к югу, где Катон мог легко различить далекие фигуры людей на фоне ясного неба. — По крайней мере, еще пятьдесят человек пробирались к краю скалы и спускались по опасной тропинке к зарослям деревьев внизу.
— Похоже, они решили преподать нам показательный урок, выбрав этот форпост, а вмести с ним и нас, — поразмыслил Катон. Он посмотрел вниз, на тесное пространство внутри вала. Ауксилларии привязывали своих лошадей к деревянным перилам рядом со складами. Те, кто уже снял седла, подгоняли повозки к валу, чтобы освободить место. Погонщики мулов распрягли свои упряжки и привязали недоуздки мулов к веревке, установленной напротив повозок. Они взяли корм с одной из телег и раздавали его своим животным. Массимилиан приказал нескольким ауксиллариям сделать то же самое для лошадей, а также с помощью ведер набрать воды, чтобы наполнить небольшое корыто у линии лошадей. Лошади прижимались друг к другу и жадно пили, пока корыто не опустело, и центуриону пришлось приказать принести еще воды.
— Массимилиан! — Катон окликнул его. — Воды для лошадей достаточно. Пусть твои люди перенесут корыто к мулам. Они могут взять то, что осталось в корыте. Пока не больше. Остальное может понадобиться нам самим.
— Да, господин.
Катон отошел от деревянного навеса и потер затекшую от дневной езды спину. Когда он всмотрелся в западный горизонт холмов и лесов, его глаза уловили то, что он искал. Тонкое темное пятно на фоне неба за много километров от Августиса.
— Господин, — Микий указал на него.
— Я уже вижу. В каструме заметили наш сигнал. Мы можем ожидать от них помощи через день. Плацин и его люди могут быть ближе, если они все еще работают над следующим форпостом на севере. Мы должны увидеть их сигнал в любой момент.
********
Солнце медленно опускалось к западу и уже начало уходить за горизонт, когда от Плацина пришел ответ. В нескольких километрах к северу, с гребня другого хребта, был замечен столб дыма. Катон был обеспокоен задержкой с ответом. Сигнал с заставы должен был быть хорошо виден с позиции Плацина. Возможно, виной тому было плохое несение вахты или другая столь же неприемлемая причина. Или, мрачно подумал Катон, существует более зловещая причина. Лучше было бы оставить эти мысли при себе. Вполне вероятно, что люди на этом форпосте совсем скоро будут отбивать нападение разбойников. Важно было поддержать их дух. Сделав глубокий вдох, он обратился так, чтобы его услышал каждый человек на валу.
— Плацин ответил на сигнал, ребята! Помощь уже в пути! До тех пор мы должны удерживать этих ублюдков за пределами частокола. Если они настолько глупы, что попытаются напасть на аванпост, мы покажем им, что бывает с каждым, кто осмелится выступить против Шестой Галльской когорты!
В ответ прозвучало несколько усталых возгласов, и Катон повернулся к Микию.
— Я принимаю командование аванпостом до тех пор, пока он не будет деблокирован.
— Да, господин.
«Был ли в голосе опциона намек на облегчение?», — подумал Катон. Если да, то, возможно, он ошибся, отдав ему самостоятельное командование. Опыт научил его, что некоторые люди могут быть прекрасными офицерами в роли подчиненных, но им не хватает уверенности и компетентности, чтобы действовать самостоятельно, даже в таких ограниченных условиях, как командование этим форпостом.
Он быстро оценил ситуацию. У него был Массимилиан и девятнадцать его людей, обученных солдат и хорошо вооруженных. Кроме того, был опцион Микий, который казался надежным солдатом. Еще были восемь ополченцев, которым поручили охранять аванпост. Катон относился к ним с опаской. Они были типичными представителями своего рода: плохо оплачиваемые люди, которым поручалось охранять городские ворота и собирать пошлины, а также придавать блеск высокопоставленным лицам на публичных мероприятиях. Хотя они были вооружены оружием и доспехами, они плохо их содержали и прошли минимальную военную подготовку. Из всех сражений и битв в которых им приходилось принимать участие, это были разборки с буйными пьяницами или жесткий разгон толпы, которая могла образоваться в знак протеста против роста цен на зерно. В большинстве случаев они были не более чем вооруженными гражданскими лицами. Без сомнения, они горько возмущались тем, что им приказали служить под началом Катона, и теперь они впервые столкнулись с опасным врагом. «Они будут бояться», — размышлял он. Так же как и пятеро погонщиков мулов, которые были наняты для перевозки грузов из Августиса. Им хорошо заплатили и сказали, что они будут под защитой армии. Теперь это обещание должно было показаться им пустым. Кроме кнутов, они имели при себе только кинжалы, нужно было найти лучшее оружие, чтобы помочь им в обороне аванпоста. Как и ополченцы, они не были обучены как солдаты, но если придется сражаться за свою жизнь, то, возможно, они могли бы внести полезный вклад.
На заставе не было никаких метательных механизмов. Даже одна баллиста была бы полезна для обстрела повстанцев, беспечно стоявших на склоне. Не было также ни луков, ни пилумов. Из мотков веревки, составлявших часть припасов в повозках, можно было сделать пращи. Но свинцовых зарядов для них не было. Единственными доступными снарядами были камни, вывернутые из земли. «Тем не менее, — решил Катон, — несколько самодельных пращей помогут немного изменить ситуацию в их пользу. Удачный выстрел может свалить одного из главарей разбойников».
Он сделал паузу, чтобы представить себя на месте врага. «Уничтожение укрепления, ее гарнизона, турмы кавалерии и колонны снабжения нанесло бы сильный удар по престижу Рима и ободрило бы тех, кто все еще сопротивлялся власти наместника. Это, несомненно, побудило бы еще больше людей вступить в ряды разбойников, а поскольку чума уже ослабила контроль Скурры над провинцией, возможно, это могло дать импульс для полноценного всеобщего восстания против римского правления. Нападение было неизбежно. Скорее всего, под покровом темноты, — заключил он. — В этом случае защитники должны быть готовы».
*******
С наступлением сумерек Катон уже с трудом мог различить фигуры, собравшиеся вокруг аванпоста. Незадолго до этого в лесу смолк стук топоров, рубящих дерево, и единственными звуками, доносившимися с нижнего склона, были звуки отдаваемых приказов и время от времени бурные перебранки разбойников, опьяненных уверенностью в победе. Внутри заставы Катон приказал поставить две повозки вплотную к внутренним воротам, заблокировав их колеса камнями. Предводитель погонщиков мулов, худой человек с впалыми щеками и глубоко посаженными глазами, был также по совместительству и владельцем повозок, и он набросился на Катона, как только понял, по какой причине его
