Александр все чаще отсутствовал, причем не только на тренировках и дежурствах, но и на заданиях. Все чаще его заменял Муха.

А еще нередко, помимо тренировок, дежурства в охране и боевых вылазок, приходилось трудиться на обустройстве очередного лагеря, который постепенно приближался к городу.

Так незаметно прошла зима, и за всем этим Алиса уже не помнила лиц тех, кого ей пришлось убить, увидев серую надпись с позывным, вместо зеленой. В такие редкие минуты, когда она об этом задумывалась, она старательно деактивировала всплывающие воспоминания.

***

В Истре и ее пригородах располагалось несколько военных частей разного назначения. И все их поочередно заняли ополченцы. Помимо их лагеря в боевых операциях принимало участие еще четыре. Об их наличии рядовые бойцы узнали только на инструктаже перед масштабным наступлением на излете зимы.

Жить в специально предназначенных для этого казармах было куда комфортнее, чем во всех прежних. А за зиму где только ни приходилось дневать и ночевать. Здесь были нормальные кровати, а не разномастные, которые кажется, были подобраны на помойке, или вообще сделаны из досок, со стопками кирпичей вместо ножек. Это если кровати вообще имелись. Чаще они спали вповалку на полу в спальных мешках. Здесь были душевые и хорошая столовая. Повар, правда, остался прежним, но с нормальным оборудованием и с хорошими продуктами прежние блюда у него стали получаться куда лучше.

Всю весну продолжались зачистки города. Все, кто легко мог отличить подселенца от человека, а таких было очень мало, собрали в специальный отряд и распределяли по одному на отделение во время заданий. Алиса, что естественно, попала в этот отряд одной из первых. Руководил им, как ни странно, опять Александр. В свободное же время им приходилось учить других ополченцев этому умению, но особых результатов не было. Алису это очень печалило. Ведь если бы каждый, или хотя бы один из десяти мог увидеть обратившегося нелюдем и сразу устранить, то уже давно бы удалось избавиться от этих подселенцев. И тогда война бы закончилась. Хотя бы здесь и они поскорее отправились бы на подмогу в другие регионы. Или зачищали бы весь Чарский край до самых северных степей и до самых непроходимых лесов на юге.

А после войны можно было бы вернуться домой, к прежней работе. Но война затягивалась, превращая светлый просторный город с некогда прямыми, как стрела, проспектами, с красивыми парками и скверами, с самобытной архитектурой, в обычные развалины.

28 глава

Истру было не узнать. Некогда прямые просторные улицы, с чистыми новыми зданиями, с клумбами и газонами, с рекламными стойками, вывесками и арт объектами, теперь были живым памятником войне. Развалины, баррикады и зияющие выбитым стеклом окна. Перевернутые и сгоревшие автомобили. И даже еще неубранные тела.

Александр стоял посреди проспекта и не узнавал ставший когда-то давно родным город. Тяжело вздохнув, он повернулся к автомобилю, на капоте которого была расстелена карта.

— Ты должен хорошенько постараться и припомнить, нет ли где еще каких-нибудь служебных квартир, — сказал Координатор.

Александр молча кивнул, продолжая изучать карту.

— Этим себе голову не забивай, — продолжал Координатор, кивнув на карту. — Это не твоя проблема. Концентрационные лагеря уже организованы. Они у тебя, впрочем, точно указаны. Когда там организуют все, что надо, твою группу обязательно привлекут. А манекенов мы не тронем, можешь быть уверен. За кем-то из них еще может прятаться настоящий человек, — он печально улыбнулся. — Как же я от всего этого устал. Но сейчас еще не время расслабляться. Спец, давайте все за работу. Время не терпит. Отправляйся со своим отделением в первый лагерь. Несколько бараков там уже заполнили. Эх, почему мы сразу не додумались заняться фильтрацией? Скольких бы людей сберегли.

Завершив не свойственный ему длинный монолог, Координатор зашагал к своей машине. Хлопнула дверца, взревел мотор, и вскоре автомобиль скрылся из вида.

Постояв еще немного посреди улицы, думая о том, что будет сегодня лицезреть десятки, если не сотни смертей. Да, это больше не люди и глядя на них, чувствуешь, как все кипит внутри, требует убить. И все же Александр думал, что это ненормально, желать смерти. А еще его тревожила иррациональность этой жажды убить того, кто перестал быть человеком.

Помедлив еще немного, Александр свернул карту и сел в автомобиль.

— На Базу, — бросил он водителю.

***

На этот раз хватило одного выстрела. Вчера она стреляла дважды, опасаясь, что с первого раза не попадет куда надо и не убьет. Хоть они и нелюди, но слышать их крики или предсмертные хрипы ей не хотелось.

— Алиса, тебе не обязательно делать это самой, — сказал Александр, перехватив руку с пистолетом. — Здесь много бойцов. Есть группы зачистки.

— Ты думаешь, мне будет легче от того, что кто-то другой убьет возможно человека только от того, что я на него указала? А им-то при этом каково? Они мне настолько доверяют, чтобы запросто убивать? Нет, Саша, это моя ответственность.

— Но другие же как-то справляются. Они просто указывают на нелюдей и идут дальше. Остальное их не касается.

— Вот именно. Можно отвернуться и не думать о возможных ошибках. Кто убил, на том и ответственность. Да? Только вот эти ребята убивают всех тех, на кого укажут. И что же, никто не несет ответственности за эти смерти? Вдруг кто-то ошибется, и убьют человека? Вдруг я ошибусь, и из-за меня этого человека убьют. Ты думаешь, этот парень, — она указала здоровяка у входа, — будет переживать из-за того, что по моей вине убьет человека?

— Но может тебе тогда отдохнуть. Пусть остальные поработают. А ты и так уже перевыполнила план.

— План значит. Саша, в любом случае все ошибки на моей совести будут. Ведь это я вас всех научила видеть эти чертовы надписи.

— Так вот почему ты так торопишься. Ты не уверена, что другие определяют это достаточно хорошо. Хочешь сделать все сама.

— А если и так? — сердито отдернув руку, Алиса навела пистолет на очередного нелюдя, женщину неопрятной внешности и неясного возраста. Впрочем, интерфейс подсказывал, что ей сорок пять.

— А ведь тебе