покой. А то я уже начал было ощущать прикосновение греха. Теперь отпустило. Посмотрим же, что это за «Куантро». Жаль, раков к нему нет, а то вышел бы этакий «Куан-тро-пик-рака».

Атанагор откупорил бутыль и разлил напиток по рюмкам. Аббат поднялся и взял одну из них. Он посмотрел на содержимое, понюхал и выпил.

– Хм, – сказал он и снова протянул свою рюмку.

– Как вы его находите? – спросил Атанагор, наливая новую порцию.

– Отвратителен. И воняет нефтью.

– Значит, я перепутал бутылки. Там стояли две одинаковые.

– Можете не извиняться, – сказал аббат. – Напиток вполне сносный.

– Это первоклассная нефть, – заверил археолог.

– Позвольте мне выйти поблевать, – сказал аббат Петижан.

– Пожалуйста-пожалуйста. Я пойду поищу другую бутылку.

– Тогда поспешите, – сказал аббат. – Ужасней всего, что эта гадость сейчас снова окажется у меня во рту. А, была не была, я закрою глаза. – И он вылетел в проем палатки.

Бронза хохотала, упав на кровать и закинув руки за голову. Ее черные глаза и крепкие зубы ловили на лету вспышки света. Атанагор еще колебался, но когда снаружи донеслись хрипы Петижана, его пергаментное лицо разгладилось и повеселело.

– Симпатяга он, – сказал археолог.

– Он придурок, – возразила Бронза. – Какой-то сомнительный кюре. Забавный, правда. И руки у него ловкие.

– Тебе же лучше, – сказал археолог. – Пойду поищу «Куантро». Но ты все-таки подожди, пока не увидишь Анжеля.

– Конечно, подожду, – сказала Бронза.

Аббат показался у входа.

– Можно? – спросил он.

– Разумеется, – сказал Атанагор, посторонившись и пропуская кюре; он прихватил с собой бутылку нефти и вышел.

Аббат уселся на парусиновый стул.

– Простите, что не сажусь с вами рядом, но от меня несет блевотиной. А в ботинках с пряжками аж хлюпает. Ужасно стыдно. Сколько вам лет?

– Двадцать.

– Нет, это многовато. Скажите три.

– Три.

И Петижан со скоростью автомата для лущения гороха отсчитал на четках три костяшки. Когда он закончил свои манипуляции, вошел Атанагор.

– Ага! – оживился аббат. – Поглядим, не окажется ли кёросином этот «Куантро».

– На этот раз менее удачно, – придирчиво заметила Бронза.

– Прошу прощения, но никак невозможно изливать каламбуры сплошным потоком, тем более если одновременно изливаешь содержимое желудка.

– Это точно, – согласилась Бронза.

– Справедливо замечено, – поддержал Атанагор.

– Тогда выпьем, – провозгласил аббат. – А потом я отправлюсь к Клоду Леону.

– Может быть, мы составим вам компанию? – предложил археолог.

– А… а спать сегодня ночью вы не собираетесь? – спросил аббат.

– Мы тут редко спим, – сказал Атанагор. – Это отнимает чертовски много времени.

– Совершенно верно, – поддакнул Петижан. – Не знаю, зачем я спросил, я ведь тоже никогда не сплю. Не исключено, что я немножко ревную: мне казалось, я один такой. – Он на минуту задумался. – Да, это в самом деле так. Я оскорблен. Но ничего, жить можно. Налейте-ка «Куантро».

– Извольте.

– Ага! – сказал аббат, рассматривая рюмку на свет. – Теперь настоящий. – Он отпил глоток. – Хороший ликер. Но после нефти все отдает ослиной мочой.

Он допил свою рюмку и фыркнул:

– Ну и гадость. Это мне урок на будущее: нечего разбрасываться нарушениями направо-налево.

– Неужто вам не понравилось? – удивился Атанагор.

– Что вы, разумеется понравилось, – сказал Петижан, – но только получил свои сорок три градуса одним махом – и все, гуляй. То ли дело «Аркебуза» девяностопятиградусная или добрый спирт для компрессов. Вот когда я служил в Сен-Филипп-дю-Хрюль, я в качестве церковного вина исключительно чистый спирт употреблял. Что это были за мессы, скажу я вам, это были искрометные мессы!

– Почему вы там не остались? – спросила Бронза.

– Потому что меня выперли, – сказал аббат. – Назначили инспектором, то есть, попросту говоря, сместили с должности. Именно так все и было, не будь я Петижан.

– Зато теперь вы можете путешествовать, – сказал Атанагор.

– О да, безусловно, я ужасно доволен! – воскликнул аббат. – Пошли искать Клода Леона.

– Пошли, – согласился археолог.

Бронза встала с кровати. Атанагор потянулся рукой к газовой горелке и сплюснул немного пламя, чтобы придать светильнику вид ночника. Потом все трое вышли из погрузившейся во мрак палатки.

XI

– Что-то долго мы идем, – заметил Атанагор.

– А? – встрепенулся Петижан. – Я и не считал. Я был погружен в медитацию – вполне классическую, впрочем, – о величии Бога и ничтожности человека в пустыне.

– Да? – сказала Бронза. – Это не ново.

– Вообще-то говоря, – ответил Петижан, – я размышляю в ином ключе, чем мои коллеги. Это придает моим медитациям особый шарм и авторский стиль. Кроме того, я ввел в них велосипед.

– Интересно, как же вы это сделали? – спросил Атанагор.

– Любопытно, не правда ли? – оживился аббат. – Я тоже сначала думал как, а теперь делаю это играючи. Стоит мне только вспомнить о велосипеде – и хоп: готово дело.

– Вы так объяснили, что это кажется несложным, – сказал Атанагор.

– В общем, так оно и есть. Но не особо доверяйте этому чувству. Что это там впереди?

– Я ничего не вижу, – сказал Атанагор, распяливая веки.

– Это человек, – определила Бронза.

– Ага! – сказал аббат. – Может быть, это Леон?

– Не думаю, – проговорил Атанагор. – Сегодня утром там ничего не было.

Продолжая спорить, они приблизились к предмету разговора. Это заняло немало времени, потому что предмет перемещался в том же направлении, что и они.

– Эгей! – крикнул Атанагор.

– Ого-го! – ответил голос Анжеля.

Предмет остановился и оказался Анжелем. Несколько секунд спустя группа нагнала его.

– Приветствую вас, – сказал Атанагор. – Знакомьтесь: это Бронза, а это – аббат Петижан.

– Здравствуйте… – ответил Анжель и пожал всем руки.

– Вы, вероятно, гуляете? – предположил Петижан. – И, наверное, медитируете.

– Нет, – сказал Анжель, – просто ухожу.

– Куда это? – осведомился археолог.

– Куда-нибудь, – ответил Анжель. – Они в гостинице производят столько шума.

– Кто «они»? – спросил аббат. – Вы знаете, я отличаюсь беспримерной способностью хранить тайны.

– О, тут нет никакой тайны, – признался Анжель. – Я скажу вам кто. Это Анна и Рошель.

– Ага! – сообразил аббат. – Они, вероятно, занимаются…

– Она кричит. Она не умеет делать это молча. Просто ужас какой-то. Меня поселили в соседней комнате. Там невозможно находиться.

Бронза шагнула к Анжелю, обвила его шею руками и поцеловала.

– Пойдемте с нами, – позвала она. – Мы ищем Клода Леона. Знаете, аббат Петижан невозможно забавный.

Ночь цвета желтых чернил была исчеркана тонкими сверкающими штрихами падающих под разным углом звезд. Анжель пытался разглядеть лицо молодой женщины.

– Вы очень милая, – сказал он.

Аббат Петижан и Атанагор пошли вперед.

– Нет, я не всегда милая, – сказала Бронза. – Хотите увидеть, какая я?

– Хочу, – ответил Анжель.

– Тогда посветите зажигалкой.

– У меня нет зажигалки.

– В таком случае потрогайте меня руками, – сказала она, слегка отстраняясь.

Анжель положил руки на ее прямые плечи и поднялся вдоль шеи вверх. Пальцы его пробежали по щекам Бронзы, по ее сомкнутым векам и наконец заблудились