я ничего не помню из той жизни, что была до того, как они сошлись. Папа обожал маму, боготворил ее, и ко мне относился, как к родной дочери и любил не меньше, чем Антона. У мамы были шрамы, незаметные тонкие линии на лице. Такие остаются после пластических операций. Но даже изменив внешность, она продолжала прятаться. Головные уборы, темные очки, бронированные кортежи, никаких фото даже для семейного архива… — сделав паузу, Кая пару секунд изучает невозмутимую физиономию батлера на соседней подушке. Ноль эмоций. Она перед ним душу вывернула, а он даже бровью не ведет. Непробиваемый, толстокожий мудак. — Мне необходимо узнать, чего или кого мама так сильно боялась и связано ли это с тем, что я оказалась здесь.

— Каким образом это может быть связано? — сухо уточняет Бут.

— Я не знаю, — тряхнув головой, потерянно вздыхает Кая. — Просто чувствую, что связь есть.

— Кая, — дотронувшись тыльной стороной ладони до бледной щеки, он ловит ее горящий взгляд. — Ты никому больше об этом не расскажешь. Никому.

— Я не пожалею, что рассказала тебе? — резко севшим спрашивает пчелка. Черт, он же только что косвенно подтвердил, что ее подозрения не беспочвенны.

— Могу пообещать одно. Я не использую полученную информацию против тебя. — Убрав руку, твердо отвечает Бут. И на том спасибо, но хотелось бы услышать существенные комментарии, а не голословные обещания. Гарантий никаких нет, как, впрочем, и правил.

— А теперь мой вопрос, — Кая задумчиво хмурит лоб, пытаясь выбрать из миллиона самый насущный и важный.

— Валяй, — согласно кивает батлер.

— Как тебя зовут на самом деле?

— Серьезно? — Прищурившись, он с толикой недоверия и дотошной скрупулёзностью скальпирует выражение ее лица. — Мое имя? Уверена, что это именно то, что ты хочешь узнать?

— Да, — утвердительно качает головой Кая. Проходит несколько напряженный томительных минут прежде, чем он, наконец, отвечает:

— Дэрил.

— А фамилия?

— Только один вопрос, — холодно отрезает батлер. Дэрил. Звучит гораздо приятнее, чем Бут.

— Ты — англичанин, — смирившись, что больше не выбьет из него ничего стоящего, задумчиво произносит Кая.

— Необязательно.

— В любом случае, спасибо, что не соврал.

— Откуда ты знаешь, что я не соврал? — иронично ухмыляется Бут.

— Если ты назвался Джоном, Джеком или, например, Шоном, я бы не поверила, но Дэрил тебе подходит, — пожав плечами, отвечает пчелка. — Его хочется прорычать, или промурлыкать. Как тебе больше нравится, Дэээрррил?

— Прекрати, — резко приструнивает ее батлер. — Забудь, что я сказал, Кая, и иди к себе.

Глава 24

Кая

Бесцеремонно выставленная за дверь, Кая недолго оплакивает свое растоптанное самолюбие. За недолгой срок пребывания в Улье у нее выработался определенный иммунитет от унизительных ситуаций. Это только кажется, что она сглупила, задав наитупейший из всех вопросов. На самом деле имя — это дверь в душу человека, и Кая успешно выторговала себе персональный ключ. Правда, она еще не в курсе, сколько оборотов необходимо прокрутить в сложнейшем замке, чтобы открыть врата в ад, охраняемые трехглавым Цербером, но рано или поздно обязательно подберет правильную комбинацию. Главное не отправиться в царство мертвых быстрее, чем это случится.

Обнаружив в своей комнате одну из вчерашних девиц в цепях, Кая ничуть не удивилась. Опираясь на имеющиеся факты, вывод напрашивается сам собой. Рабочие пчелки трудятся не только в постели батлера, но и прислуживают породистым обитательницам Улья.

— Привет, — сухо приветствует она застилающую кровать брюнетку.

Застыв, девушка оглядывается через плечо и в замешательстве приподнимает брови. Даже так? Неужели Кая так не похожа на представительницу элитного уровня, что даже у пчелки-трудяги глаза из орбит повылезали? Хмм, надо срочно исправлять ситуацию.

— Одежду принесла?

— Там, — «горничная» кивает на встроенный шкаф.

Скинув покрывало на пол, Каталея проходит в указанном направлении и раздвинув дверцы, изумленно просвистывает. Ассортимент громадный. На неделю хватит, даже если менять образы на завтрак, обед и ужин. Но, как и обещал Бут-Дэрил, ни одной теплой вещи. Максимум — кашемировые свитшоты и толстовки.

— Извини, вчера… — потупившись, начинает мямлить девушка. — Ты так неожиданно появилась. Мы подумали, что Бут нас накажет, если мы тебя не прогоним.

— Так то, что я там застала, не было наказанием? — иронично восклицает Кая. Брюнетка снова удивляется, словно услышала какую-то беспросветную глупость.

— Нет, просто…

— Просто подними покрывало и верни его батлеру, — в очередной раз почувствовав себя конченой идиоткой, резковато распоряжается Каталея и выдвигает ящик с бельем.

О боги, вот это да! Выбор снова радует глаз. Ничто так не поднимает настроение женщине, как красивое нижнее белье. За это организаторам досуга можно поставить маленький плюс, но он все равно не перекроет имеющиеся жирные минусы.

— Ну я пошла? — неуверенно топчется в дверях брюнетка. Вчера она была куда смелее и разговорчивее.

— Иди, — отпускает девушку Кая, не взглянув в ее сторону.

— Мне очень неловко. Могу я сделать что-нибудь для тебя? — навязчиво спрашивает пчелка. — Массаж, макияж, прическу, подобрать наряд? — перечисляет она.

Нет, только не массаж. Изменять волшебным рукам Эйнара она не станет даже под угрозой смерти. Утрирует, конечно. Но сейчас, это и правда, лишнее. «Не наживать себе врагов», внезапно вспоминается наставление Бута. Ладно, уговорил.

— Спасибо, ничего не нужно. Все нормально. Не переживай, — натянув доброжелательную улыбку, произносит Кая. — Можешь, отдыхать. И привет подружке передай.

— Передам, — с нескрываемым облегчением кивает пчелка. — Увидимся позже.

«Надеюсь, что нет», — мрачно думает про себя Каталея. Обстоятельства предыдущей встречи еще не скоро выветрятся и памяти.

Оставшись одна, она неторопливо изучает содержимое гардероба, примеряя особенно понравившиеся вещи. Остановив выбор на простом телесном комплекте и длинном подчеркивавшим фигуру графитовом платье из мягкой вязки, Кая быстро одевается и приводит в порядок волосы и лицо. Высокий хвост, легкий макияж. Потемневшие брови и ресницы разбавляют мертвенную бледность кожи, и Кая добавляет немного яркости своим чертам при помощи карандаша и туши. На губы наносит алый оттенок помады, чуток теней на веки. Как итог — отражение в зеркале выглядит вполне сносно.

— Не против, если я войду? — в мансарду без стука проходит шоколадная фаворитка Бута. Утончённая, элегантная и раздражающе манерная. Если бы Кая по-женски не сочувствовала этой заносчивой выскочке, пережившей чудовищное унижение и групповое изнасилование, то без колебаний выставила бы ее за дверь. Жалость и сострадание еще не атрофировались окончательно, и только поэтому Кая даст Науми один единственный шанс нарушить ее личные границы.

— Ты уже вошла, — нейтральным тоном замечает Каталея, присаживаясь в одно из кресел в углу мансарды. Смуглая красавица пластичной легкой походкой подходит ближе и располагается напротив. Взгляд черных внимательных глаз оценивающе изучает Каю с головы до ног.

— Выглядишь