край гобелена, закрывавшего западную стену комнаты, и увидел... кирпичную кладку. Да, некогда здесь был ход, но его заложили кирпичом. Николаус заключил, что он уже хорошо понял строение замка. Одевшись, освещая себе путь свечой, Николаус вошёл в коридор, каким являлась к нему ночная гостья. Коридор сначала вёл в восточном направлении, потом, заметил Николаус, стал постепенно поворачивать к северу. Трудно было не понять, что коридор этот проходил внутри круглой крепостной стены. Пол, стены и своды коридора были сложены в основном из камня и только кое-где — из кирпича. Через равные расстояния — примерно через каждые пятнадцать шагов — Николаус находил вмурованные в стены держатели для факелов. Над этими местами на сводах с давних времён осталась копоть. Так же часто Николаус находил в стенах слуховые окна — совсем небольшие, только руку просунуть. Он намеревался посмотреть, куда же этот тайный ход приведёт, но, глядя на слуховые окна, подумал, что движение его сейчас хорошо видно со стороны, выдаёт его, ибо из-за слуховых окон, пусть и маленьких, он со свечой — как светлячок в ночи. Николаус решил пройти этот путь назавтра утром. Задув свечу, он на ощупь вернулся к себе в покои.

Едва рассвело, Николаус был уже на ногах. Войдя в тайный ход, он сначала столкнулся с полной темнотой, но после того, как прошёл с десяток шагов, увидел бледный свет, падавший через те слуховые окошки снаружи. Заглядывая в каждое из окошек, Николаус всякий раз видел одно и то же — Срединную башню.

Привыкнув к полумраку зрением, Николаус довольно быстро прошёл коридор до конца и упёрся в кирпичную кладку. Сразу за этой кладкой, как он догадался, были помещения Восточной башни, в которых жили благородные рыцари и в которых он уже сам не раз бывал. В некотором недоумении Николаус стоял перед кирпичной стеной и взирал на неё. Потом взялся её ощупывать. Он не мог понять, откуда Фелиция приходила к нему, как она попадала в этот коридор. Не через слуховые же оконца ночной бабочкой влетала!.. Стена была очень крепкая, сложенная мастерски, глухая.

Николаус уже собирался уходить, как заметил слева от себя маленькую железную дверцу.

Вот откуда являлась ночами Фелиция!..

Он потянул дверцу на себя в полной уверенности, что сейчас раздастся ужасный скрип. Однако скрипа не последовало. Петли дверцы были хорошо смазаны салом.

Николаус оказался в каком-то ответвлении коридора — более тесном, чем сам коридор. В ответвлении было достаточно светло для того, чтобы увидеть каменные ступени, уходящие вниз. Спустившись по этой лестнице, Николаус увидел яркую точку впереди. Точка эта была как звезда. Николаус пошёл на неё и скоро понял, что это — «глазок» в гобелене. Он посмотрел в «глазок» и увидел... помещение замковой церкви. Николаус был в этой церкви уже не раз, вместе с обитателями замка участвовал в молебнах. Сейчас он видел знакомое ему помещение сверху, почти из-под самых сводов.

Замковая церковь была почти точным повторением каминного зала — с галереями, с панелями, стрельчатыми окнами, набранными из разноцветных стёклышек; она также занимала значительную часть пространства в Radspeiche, а не в крепостной стене или башне; только на месте камина располагался богато украшенный алтарь. Стены церкви были убраны венками и гирляндами, с высоких сводов свисали длинные полотна знамён. Имелся в этой церкви и маленький орган.

Николаус разглядывал убранство церкви через «глазок» и видел, что, ступи он шаг вперёд, выйди из укрытия, и он окажется на галерее. Он уж собирался этот шаг сделать, отведя в сторону край гобелена, как вдруг услышал некий звук, донёсшийся снизу, от алтаря. Николаус медленно отпустил ткань гобелена и опять посмотрел в «глазок».

Оказалось, он не один сейчас был в церкви. Он не заметил сразу — Фелиция стояла у алтаря. И звук, который он слышал... это она поставила серебряный кубок на каменную полку. Николаус теперь уже внимательнее осмотрел помещение церкви.

Фелиция была одна. Но она не молилась, не крестилась. Долго и молча она взирала на распятие. Потом, ещё раз отпив из кубка, она... сбросила одежды. Как будто за одну тесёмочку потянула, как будто один всего развязала узелок, повела плечом, и одежды ниспали с неё сами. Обнажённая, Фелиция возлегла на алтарь, под самое распятие. Хотя была она уже старушечка лет около сорока, но была она весьма хороша, стройна, и Николаус, увидев её сейчас, мог за это поручиться. Кабы он не знал, кто перед ним и сколько Фелиции лет, он вполне мог бы принять её за сестру Ангелики. На удивление юным показалось ему тело этой женщины.

Она лежала под распятием без движений. Какие помышления подвигли её на сей необычный поступок, что хотела она сказать Господу сим поступком — отдавалась ли она Ему мысленно, во власть Его, или бросала дерзкий вызов, глумилась над страданием Его, издевалась над Его учением, попирала ли церковный обряд и святость алтаря, отвергала ли вышнюю заботу, мудрейшую и надёжнейшую из забот, или она пребывала в болезненном состоянии, в замутнённом сознании, и за поступок свой, совершенный в жару, в бреду, не отвечала, — Николаус себе ответить не мог.

Он собрался уж уходить, но услышал, что кто-то постучал в дверь церкви.

Фелиция подхватилась с алтаря и, спешно накинув на себя одежды, отодвинула засов.

В церковь вошёл рыцарь Марквард Юнкер.

Бросившись ему на грудь, Фелиция обхватила руками, тонкими и гибкими, как змеи, крепкие его плечи.

Юнкер стоял как скала.

— Мартина сказала, что вы хотели видеть меня, госпожа.

Фелиция гибкой лианой его обвивала; но не в силах лианы было поколебать скалу.

— Хотела? Да, хотела. Давно хочу, — она крепче обхватывала плечи Юнкера, но поскольку плечи были очень широки и охватить их Фелиции так крепко, как, должно быть, она хотела, было трудно, она отпустила плечи его и обхватила грудь. — Давно, давно хочу. И не только видеть...

Он молчал и был по-прежнему недвижим.

Фелиция обратила взор к бесстрастному лицу Юнкера; она смотрела на него снизу, ибо рыцарь был высок; глаза её горели на фоне бледных щёк и лба.

Она продолжала:

— И не только видеть... Тебя я хочу. Но ты как будто избегаешь меня.

— Я не избегаю, моя госпожа, — с каменным лицом говорил рыцарь. — Много работы. Замок надо укрепить. Вот-вот могут прийти русские. И если они всерьёз возьмутся штурмовать...

— Ах, что тебе они!.. — перебила Фелиция. — Есть мы. А они далеко...

Юнкер смолчал. Он, видно, думал