О последнем хочется сказать отдельно. Это о нем правозащитники мечтали все последние годы. Если изложить его суть в одном предложении, выглядит это так: у тех, кто освободился, не останется объективных поводов возвращаться за решетку. Арестанты, попавшие под программу пробации, не будут чувствовать себя изгоями, им помогут с образованием, новой профессией, найдут родных, подберут курсы по снижению уровня жестокости и вообще научат жить нормальной жизнью.

О чем мы, правозащитники, размышляли, когда участвовали в подготовке законопроекта? О том, что любой преступник вырос среди нас, он не прилетел с Луны. И если понять, что его толкнуло на преступление, то можно работать именно с причиной. Большинство заключенных, как показывает статистика, не имеют среднего образования, воспитывались в неблагополучных семьях, были свидетелями или даже жертвами насилия. Для таких за решеткой программа пробации включала бы получение образования, обучение профессии, прохождение курсов по снижению уровня жестокости, работу с профессиональными психологами и наркологами. Все это предполагается делать не только силами ФСИН, но и Минздрава, а также НКО. Если честно, то на последних вся надежда — это они, придя за решетку, общаются с осужденными не для галочки, а по зову сердца. Согласитесь, грабитель или убийца откроет душу не каждому штатному психологу колонии, а у волонтеров существенно больше шансов. Работники НКО (психологи) могли бы мирить осужденных с родными, помогать им избавиться от ненависти и желания мстить, отучить от криминальной романтики. Если же говорить о другом этапе пробации — времени, когда осужденный освободится, то здесь главное — помочь ему с жильем и работой.

Как будет работать новый закон? Снизится ли рецидив? Ответ на это может дать только время.

Страх тюрьмы стоит у человека на втором месте после страха смерти. Но у некоторых арестантов страх жизни на воле в этот сложный период впервые оказался сильнее, чем страх оказаться за решеткой. И это само по себе — феномен.

«Наше состояние — это лишь прилагательное, где существительное и существенное — человек. Каждый человек достоин уважения», — это слова отца Иоанна (Гуайта), иеромонаха Русской православной церкви.

Заключение — это состояние. Даже когда оно ломает личность, и в этом случае саму суть человека, его божественную природу оно изменить не может.

Мне очень хотелось бы, чтобы эта книга не только стала документальным свидетельством всего происходящего, — чтобы специалистам она помогла разобраться в особенностях русской тюрьмы, заключенным и их родственникам дала силы и надежду, а всем остальным — веру в милосердие и справедливость.

Приложение 1

Путеводитель по московским СИЗО

— Чем отличается «Матросская Тишина» от «Бутырки»?

— В каком московском СИЗО хуже всего кормят?

— А СИЗО № 7 лучше, чем СИЗО № 3?

— А почему СИЗО № 4 называют «Медведь»?

— Правда ли, что СИЗО № 12 самое отдаленное и самое страшное?

Эти вопросы правозащитники каждый день получают не только от родных и близких арестантов. В сложные времена вероятность оказаться в СИЗО (в том числе за дело) особенно возрастает. Опросы, которые я проводила среди читателей, показывают, что гипотетической возможности сменить квартиру на камеру, а кровать — на нары не исключают для себя три четверти (!) россиян. И они хотят заранее знать обо всех СИЗО Москвы.

Предлагаю вам путеводитель по следственным изоляторам. Он поможет не путать один СИЗО с другим и примерно понимать, на какой «прием» в каждом из них можно рассчитывать.

Всего в Первопрестольной восемь следственных изоляторов столичного подчинения. Есть еще два федерального («Лефортово» и «Кремлевский централ»), но, чтобы туда попасть, надо, как шутят их арестанты, «заслужить»: там содержатся подозреваемые в терроризме, госизмене, шпионаже, коррупции на самом высоком уровне, организации крупного наркотрафика и т. д. В данном путеводителе я о них не рассказываю.

СИЗО № 1 «Матросская Тишина»

«Матросская Тишина»: вид на СИЗО № 1 со стороны одноименной улицы

Лимит наполнения с учетом больницы: 1639 человек.

Фактически в 2022 году там находилось от 1800 до 2200 человек.

Известные заключенные (на 2022 год): муниципальный депутат Алексей Горинов (этапирован в регион), бывший сенатор Борис Шпигель, ректор «Шанинки» Сергей Зуев (освобожден из-под стражи), экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал (несколько раз его сюда доставляли для лечения), экс-следователь по особо важным делам столичного управления СКР Максим Митасов (стал известен тем, что поджег следственный отдел по ТиНАО, в конце концов был перемещен под домашний арест), автор Telegram-канала «Протестный МГУ» Дмитрий Иванов (недавно этапирован в регион).

Начальник: Сергей Бобрышев, в прошлом замруководителя СИЗО 99/1 («Кремлевский централ»).

Особенности: на территории есть единственная в Москве тюремная больница. Также на территории функционирует другой СИЗО федерального подчинения № 99/1, известный как «Кремлевский централ». Построен храм, который официально был открыт весной 2023 года.

На что чаще всего жаловались арестанты в 2022 году: на плохое медицинское обслуживание и отсутствие лекарств; на плохое питание и отсутствие собственного спального места; на крыс и тараканов в камерах; на невыводы в спортзал и на прогулку; на плохое вещевое обеспечение (не выдавали теплую одежду, обувь, матрасы, спальное белье и т. д.) и невыдачу ручек и тетрадей. Родственники и адвокаты жаловались на невозможность записаться по электронной очереди на свидание и на передачу. Только в этом СИЗО на звонки (разрешенные судом или следствием) выводят заключенных крайне редко — каждого не чаще раза в две недели (при этом в «Матроске» больше таксоматов, чем в любом другом изоляторе).

Изолятор «Матросская Тишина» расположен на одноименной улице в районе Сокольники среди жилых домов. От метро пешком — не менее получаса, так что адвокаты и родственники заключенных предпочитают подождать автобус или берут такси до СИЗО.

Номер 1 не стал для «Матросской Тишины» хорошим знаком: в рейтинге московских СИЗО в 2022 году она была, пожалуй, на последнем месте. Но расскажу по порядку.

От всех СИЗО «Матросская Тишина» отличается тем, что только на ее территории есть больница (расположена в отдельном корпусе). Это единственная тюремная лечебница, и лечат там арестантов со всей Москвы и не только. Однако если человек находится в «Матроске» и заболел, это не означает, что он сразу же попадет в эту больницу (хотя от его камеры до палаты может быть метров 100–200).

Про больницу надо сказать отдельно. Хотя там и много разных отделений, но врачей мало. А еще нет ни аппарата МРТ, ни КТ, ни вообще какого бы то ни было современного оборудования.